Сердце колотилось так, будто он на самом деле только что бежал. Стоило открыть глаза и понять, что всё это Володе просто приснилось, как тут же захотелось вернуться обратно в кинозал, в «Ласточку». Увидеть, что было дальше, хотя он и так знал, чем закончился тот разговор.
Сон пробудил воспоминания об их первом поцелуе и событиях до него. Щитовая в зарослях сирени, Юрин неумелый и оттого ещё более трогательный поцелуй. Володин страх, Володин ответ. Как он бегал по лагерю ночью, пытаясь догнать Юру, и нашёл его спящим в отряде. Каким невероятно подавленным был Юра утром, ходил, не поднимая глаз, боясь встретиться с Володей взглядами. Их разговор у столовой. Теперь, вспоминая тот момент, когда Юра его поцеловал, Володя понимал, как ранил его, оттолкнув. А у столовой говорил с Юрой так, будто пытался добить. Тогда Володя думал, что всё можно исправить, и он оказался прав.
Но сейчас такой уверенности не было, и её отсутствие удручало. Ещё удручало отсутствие в этом утре магии, что была вчера.
Спустившись вниз, Володя застал Юру на кухне и уловил какое-то странное изменение в его настроении. Он выглядел хмурым, вчерашняя подавленность сменилась чем-то другим, но, чем именно, Володя никак не мог понять.
Невидяще уставившись в столешницу, Юра молча пил кофе и думал о чём-то своём. Володю это насторожило.
— Завтракал? — аккуратно поинтересовался он, забирая у Юры пустую чашку.
— Нет ещё, — буркнул Юра, не поднимая на него взгляда.
— Давай приготовлю что-нибудь? Чем ты любишь завтракать? — предложил Володя, пытаясь вызвать хоть какой-то интерес, пусть даже к еде.
Но Юра равнодушно передёрнул плечами.
— Да чем придётся. — Он снова застыл, глядя в одну точку, а через полминуты неожиданно подал голос: — Как, на твой взгляд, звучит Дахау?
— Как звучит? — не понял Володя.
— Ну… представь, что ты должен показать это место слепому иностранцу. Глазами он не видит, язык ты не знаешь и показать можешь только музыкой. Так какой она должна быть?
— Не знаю… — протянул Володя, в душе радуясь, что Юрино настроение явно связано не с ним. — Это к тебе вопрос. Может быть, марш? В смысле, топот множества ног.
— Да, да, наверное, — живо закивал Юра. — И тишина.
— А как сыграть тишину?
— Самое простое — эхом, но это пошло, нужно придумать нечто другое. — Юра наконец посмотрел на него. Володя обрадовался, увидев в его глазах искру интереса. — Слушай, я минут пятнадцать поработаю, а потом что-нибудь приготовим.
Володя кивнул и принялся мыть чашки, а Юра скрылся в кабинете. И тут же по дому разлились звуки фортепианной музыки — короткие переборы клавиш. Володя выключил воду, чтобы слышать лучше — кусочек какой-то незнакомой грустной мелодии повторился снова, а потом ещё раз.
«Вдохновение настигло», — улыбнулся он.
Но через пятнадцать минут Юра не вышел. Володя не любил быть бесполезным, поэтому сам разобрался, где взять посуду, и приготовил простенький завтрак: салат и бутерброды с колбасой. Юра не вышел и через сорок минут, когда Володя уже накрыл на стол и сварил им ещё по чашке кофе.
Рискнув всё же войти в кабинет, он застал Юру за пианино. Но он не играл, а уложив нотный лист на колени, жутко сутулясь, чёркал в нём карандашом.