— Да говорю же, она сюда не подходит! Вот зачем тебе ноктюрн в начале? Зачем сразу и за упокой?
Юра набрал полную грудь воздуха, собираясь снова выдать пулемётной очередью всё, что думает о «Сонате», но его прервали.
Крыльцо скрипнуло, дверь кинозала грохнула, на пороге появилась злющая Ира Петровна. Юрка никогда не видел её такой — глаза сверкали, рот кривился в грозном зигзаге, щёки алели:
— Конев! Не знаю, чего ты всем этим добивался, но добился. Поздравляю!
Ира пылала праведным гневом и, спускаясь по ступеням вниз, кричала так, что Юркино сердце забилось в горле. Следующей после испуга эмоцией была злость — она снова пытается обвинить его в чём-то!
— Что я опять сделал? — Юрка шагнул Ире навстречу.
Она стояла в проходе между креслами. Остановившись напротив, глядя Ире в глаза, Юрка хотел было со всей дури пнуть зрительское кресло, чтобы хоть немного обуздать закипающую внутри злость. Но Володя внезапно оказался рядом и молча положил руку ему на плечо.
Ира бушевала:
— Конев, где ты шатался всю ночь? Почему Маша вернулась в отряд под утро? Что ты с ней делал?
— Я же вечером вернулся…
Тут Володя обернулся к Ире и подал голос:
— Ира, давай спокойно и по делу. Что он натворил?
— А ты не лезь не в своё дело, Володя. Ты за него на собраниях заступаешься, а он девочек растлевает!
Услышав такое от Иры Петровны, Юрка обомлел, его брови поползли на лоб. Володя сиплым шёпотом прохрипел: «Что-о-о?»
Ира молчала.
Когда слова нашлись, Юрка выкрикнул:
— Далась мне эта Маша, ничего я с ней не делал! Совсем обнаглела такое говорить?! — он хотел добавить пару ругательств, но оторопело замолк, поздно осознав услышанное: «Володя за меня заступается?!» Уже не обращая внимания на ответные крики вожатой, он уставился на него и глупо захлопал глазами. Желание расколошматить что-нибудь сошло на нет.
А Ира продолжала:
— Лучшая девочка из отряда! Без пяти минут комсомолка! Только связалась с тобой и началось: работает плохо, зарядку просыпает, сбегает с…
Вдруг Володя снова вклинился и прервал поток обвинений. Не сделай он этого сейчас, они скатились бы в оскорбления.