Библиотека

Я боялся, что спичка сейчас догорит, я снова окажусь в полной темноте, и тогда стена, превратившись в огромную пасть, набросится на меня и поглотит.

Не могу описать ужас, охвативший меня. До сих пор я не чувствовал холода, но в ту секунду мне показалось, будто я мгновенно очутился в огромном холодильнике, где хранят замороженные туши.

Я хотел отойти назад и не мог. Ноги отказывались слушаться.

Спичка уже обжигала пальцы, когда вдруг я увидел, что бугорки и впадинки начинают складываться в человеческое лицо.

Стена будто сама себя лепила, выдавливала из своих недр кошмарные черты: низкий нахмуренный лоб, крутые надбровные дуги, широко расставленные скулы, грубый очерк рта и массивный подбородок. Но больше всего меня пугали глаза.

Они пока еще были закрыты – тяжелыми набрякшими веками. Но страшное лицо все время пыталось посмотреть на меня. Лоб покрылся глубокими складками; веки силились подняться и никак не могли, будто что-то удерживало их на месте.

Огарок спички зашипел – это огонек опалил пальцы. Он зашипел и погас, и, поверьте, меньше всего на свете я хотел оказаться в полной темноте; наедине с этим ужасным ожившим лицом.

Меня не покидало ощущение, будто все это происходит во сне. Мои руки и ноги, двигавшиеся медленно и с огромным трудом, словно под водой, только подкрепляли эту мысль. Я хотел убежать – и не мог. А самое главное – я не знал, куда.

Наверное, если бы дело действительно происходило во сне, я бы все-таки побежал, даже не задумываясь о направлении. Но я продолжал стоять, и это было хуже всего.

Наконец случилось нечто, что вывело меня из оцепенения.

Воздух, плотный и застоявшийся, но, тем не менее, на удивление чистый, едва заметно колыхнулся у моего лица. Этакое легкое дуновение, будто кто-то взмахнул рукой.

Я снова закричал, но, несмотря на кажущиеся огромные размеры помещения, куда я угодил, я не услышал никакого эха. Я даже голоса своего почти не услышал – словно кричал в подушку.

Зато другое я слышал хорошо: тихий зловещий шепот и легкий треск, будто кто-то выбирался из кокона наружу.

Я зажег спичку и увидел, что теперь лицо далеко выступает из стены. Показалась мощная шея, перевитая веревками мышц; широкие квадратные плечи и, что было самым страшным – толстая рука с невероятно короткими и крепкими пальцами. Она пока была одна – правая.

Рука ощупывала то место, откуда должна была появиться грудь; она похлопывала и мяла черную блестящую поверхность, придавая ей новые формы.

На моих глазах из стены что-то РОЖДАЛОСЬ.

В полуметре книзу от левого плеча пробились четыре черных отростка. Они шевелились, как чудовищные безглазые черви в поисках добычи.

Еще мгновение, и к ним прибавился пятый, а вслед за ним показалась и вся кисть.

Теперь кошмарное видение действовало двумя руками, и дело у него пошло гораздо быстрее.

Где-то на задворках моего сознания билась глупая, никчемная мысль: "Теперь я знаю, что значит быть парализованным страхом".