— Покон нарушил. Сам порушил, как? — Лешак горестно покачал головой, снова обратясь мужичком грибником, стал жалостливо заглядывать мне в глаза. — Нет мне прощенья Княже, чем Виру брать будешь?
— Я подумаю, за импов тебя живота лишить следовало, но где я другого Лешего для своего леса возьму. – На мои слова мужичонка лишь голову долу опустил.
— Твоя власть! Твоё слово!
Я перевёл взгляд на домового, ошарашенно взирающего на соседа.
— Ну что Нафаня, теперь договорится сможешь?
— Спасибо Кнаже за честь? – домовой поклонился в пояс, теперь смогу.
Нафаня даже ростом больше стал, от того его от гордыни распёрло.
— Хозяйка, более ни кто из духов, али ещё какой мелочи из преисподней, из внешних пределов, в доме не появиться. Вот в том тебе моё слово. Слово Старшака. Теперича я ух… Я такое… Я прям щас…
На этих словах Нифонт растворился в воздухе, оставив после себя запах свежего печенья.
— Мама мы этого, — посмотрел на понурившегося Лешака, — тебя как зовут?
— Шишкой кличут.
— Мы Шишку отпустим? А то, пусть идёт, делом займётся?
Мама отмахнулась от меня рукой, досадливо поморщась, она присела на корточки перед духовкой, с удивлением вглядываясь в её нутро.
— Хорошо Шишка, иди делом займись, почисть свои полянки от всякой гадости, а встретишь беса, задержи, у меня к нему не мало вопросов появилось.
— По твоему слову Княже, — Лешак в пояс поклонился, — всё исполню.
Лешак грузно слез с кухонной столешницы, и так же грузно потопал к лестнице, сотрясая своей поступью пол.
— Ну, может, теперь спать пойдём? — Я деланно зевнул, намекая на глубокую ночь, — завтра день не будний, некоторым в школу надо.
— Ну так и иди, — мама открыла духовку, обдав кухню божественным ароматом выпечки, — Софочку только оставь, у нас тут намечаются неплохие посиделки, в если заберёшь отца, так вообще девишник получится.
— Ну это мы завсегда, — папа дурашливо спародировал нашего домового, вы нам только печенья дайте в дорожку, Лана доченька поднимешь в комнату Юры чай с печеньками, ты чудо как хорошо его готовишь.
— Конечно папа.