«Моей вечной преданности недостаточно?»
«Даже не близко».
«Обидно, Фостер».
«Таковы правила игры. Если хочешь знать, что мы нашли в твоем плаще, то с тебя секрет. Хочу увидеть воспоминание, из-за которого ты так испугался и сбежал».
Его разум будто поежился.
«Да ладно тебе, Киф. Рано или поздно ты все равно расскажешь».
«Знаю, но лучше поздно, чем рано».
«Это ты так думаешь, потому что скрывать что-то всегда кажется легче. Но на самом деле ты просто остаешься один на один со своей ношей».
«Так лучше, чем перекладывать ее на тебя».
«Но я сама об этом прошу – обещаю, это ничего не изменит».
«О, это все изменит. Вот увидишь».
«Значит, договорились?»
Он вздохнул.
«Ладно. Но ты первая».
«Хорошо».
Она рассказала про диск в его плаще, про то, что символ был как-то связан с лебединой песней Прентиса и про то, что они нашли его теневой отпечаток на полу в заброшенном убежище в Париже. И раз об этом зашла речь, она рассказала о прослушивающем устройстве в старом передатчике Кифа.
«Твоя очередь!» – закончила она.
«Эй, подожди, нельзя просто вывалить на меня столько информации и не дать мне ее переварить. В моем передатчике была прослушка? Откуда он у тебя вообще взялся?»
«Когда мы обыскивали твою комнату и нашли ту записку, я случайно взяла твой передатчик вместо своего. Декс не смог отследить сигнал, но мы думаем, что он шел к «Незримым», и с его помощью они узнали о засаде на Эвересте и успели подготовиться».
«Мама года снова в деле, – его разум потемнел под тучами гнева, собравшимися в сознании. – Даже не знаю, почему я еще удивляюсь».