Хрустя гравием, они прошли под замысловатой аркой, в которую были вплетены железные буквы, гласящие: «Канделшейд». Лорд Кассиус, одетый в изысканно расшитый синий плащ, отворил золоченую дверь до того, как мистер Форкл закончил стучать. Он слишком сильно напоминал собственного сына – у него были такие же светлые волосы и светло-голубые глаза. Такое же красивое лицо. Только все веселье из него выжали, и осталась одна только горечь.
Даже улыбался он пугающе – маслянисто и неискренне.
– О, мисс Фостер, – сказал он. – Я почти не узнал вас с убранными волосами. Но всегда рад видеть. Как и вас, мистер Форкл. И мистер Вакер, – он скользнул взглядом по Сандору с Гризель, не замечая их, и остановился на Тэме и Лин. – А кто же наши неожиданные гости?
– Тэм и Лин Сонг, – представил мистер Форкл, не обращая внимание на Тэма, скривившегося при звуке фамилии.
– Сонг? – переспросил лорд Кассиус. – Вы дети Квана и Май?
– Их близнецы, – поправил Тэм.
Раньше отец Тэма пытался убедить всех, что Тэм старше Лин на год, но они отказались подыгрывать.
– Да, вижу схожесть, – лорд Кассиус ближе пригляделся к близнецам. – Я хорошо знаком с вашим отцом. В Фоксфайре он был старше на курс, но мы часто занимались вместе. Иногда мы до сих пор ходим выпить в Атлантиду.
Тэм косо глянул на Софи.
– И почему я не удивлен.
– Ваши родители знают, что вы с «Черным лебедем»? – спросил лорд Кассиус.
– С чего бы им, – отозвался Тэм. – И, кстати, мы не приносили клятву верности.
– Пока, – поспешно добавила Лин.
– Понимаю вас, – лорд Кассиус добровольно вызвался вступить в «Черный лебедь» – из-за чего Софи хотелось стошнить прямо на его украшенные драгоценностями ботинки. Ее не волновало, что он обыскивал вещи своей жены в поисках зацепок о «Незримых». Несколько карт и инструменты для создания одноразовых кристаллов не могли изменить то, как он относился к сыну.
– Невероятно, – произнес лорд Кассиус, обмахиваясь, – я и забыл, какие у вас сильные эмоции, мисс Фостер. Так непривычно ощущать их в воздухе. Как статическое электричество, только колючее.
Обычно эмпаты считывали эмоции через физический контакт, но Киф с отцом почему-то отличались – по крайней мере, когда дело касалось Софи.
– Ну, – сказала она, надеясь, что он чувствует исходящие от нее волны отвращения, – на некоторые вещи я реагирую сильнее, чем обычно.
Насилие бывало разным – и хотя лорд Кассиус никогда не бил сына, постоянное унижение нанесло достаточно вреда.
Неудивительно, но он пропустил их в дом, даже не поинтересовавшись, как поживает Киф. Аскетичное фойе было настолько же холодным и «дружелюбным», как морг – с черным полом, гладкими стенами, поблескивающими синим колдовским огнем, и серебряной лестницей, спиралью поднимающейся к двухсотому этажу.
– Вы сказали, что вам нужна моя помощь, – напомнил лорд Кассиус.