– Лучше, чем ты думаешь, – возразил Фэллон. – Мы оба знаем, ты приложила руку ко многим закулисным событиям не хуже любого старейшины. С единственным отличием – твои тайны никогда не стирались.
– Потому что в этом нет необходимости! – вспылила она. – И больше мне добавить нечего.
– Нам тоже, – согласился Эмери. – Кроме заверения, что мы тщательно осмотрим поместье Эверглен, как только строительство завершится.
– И примем дополнительные меры по усилению безопасности, – добавил Бронте.
– Не забывайте о том, что мы говорим о родном доме Алвара, – напомнила Алина. – Так что там ему знаком каждый уголок.
– Да, но, когда мы узнали, что Алвар связался с Незримыми, папа тут же сменил охрану, – предупредила Биана. – Вдруг Алвар что-нибудь припрятал там и не мог забрать?
– Если так, то почему Незримые стёрли память об этом? – возразила Алина.
– Потому что память может вернуться! – вскипел Фитц. – Стоит только выяснить, что послужит толчком.
– Так для этого к нему будет приставлена круглосуточная охрана, – напомнил Эмери.
Фэллон вздохнул и потёр лоб.
– Весьма прискорбно осознавать, как часто судьбоносные решения приходится принимать наугад.
– Это вовсе не догадки, – возразил Эмери.
– Да, припоминаю, я точно так же себя убеждал во времена службы в Совете. Но деваться некуда, именно так всё и происходит. Решения принимаются на основе той информации, что удалось собрать, – сказал Фэллон. – Но только время покажет, было ли оно верным. А если нет…
Он всплеснул руками, как бы говоря: «Что поделаешь!»
– Можно мне сказать? – спросил Алвар.
Фэллон не обратил на него внимания.
– А ещё меня волнует предсказуемость. Эти мятежники, так называемые Незримые, несомненно, предполагали, что в таком состоянии его могут отправить домой к родным. Разве не логично предположить, что этого они и добиваются?
– Мы рассматривали такую возможность, – заметил Эмери. – И это ещё одна причина, почему мы ставим охрану. Только прежде внедряемые агенты Незримых прекрасно осознавали свои задачи.
– Да-да, конечно, – согласился Фэллон. – Однако как тут уже заметили, память может вернуться. Или же… может быть, бунтовщики считают, что невольного пособника нам труднее раскусить.
Алина фыркнула.