Зло из прошлого

22
18
20
22
24
26
28
30

– Давай попробуем, – ответила Софи, и когда Флори встала перед ней, ожившая надежда согрела ей душу.

Крохотная гномка прижала левую ладонь к перевязи, а правой потянулась к лицу.

– Можно? – спросила она, не касаясь кожи.

Софи кивнула, и Флори приложила ладонь к её правой щеке, легонько поглаживая висок пальцами, словно колышущейся на ветру веточкой.

– Вот сюда тебя ранили, да? – прошептала Флори.

У Софи в горле встал такой огромный ком, что она не смогла выдавить «да» и только кивнула.

– Они не понимают, какая ты сильная, – сказала Флори. – Но боюсь, что ты сама об этом забыла. Может, я смогу напомнить.

Она закрыла глаза и, покачиваясь в такт какому-то внутреннему ритму, запела нежным голоском на таком древнем языке, что многих слов Софи разобрать не смогла и уловила лишь общий смысл. Протяжные слова струились словно мёд, мало-помалу проникая внутрь, наполняя сердце теплом и энергией, от которой кровь бодрее побежала по жилам.

Песня не была ни весёлой, ни особо нежной.

Она была серьёзная, пронзительная и трогательная.

Песнь неистовой бури.

Призыв воспрянуть духом и собраться с силами.

Последняя нота повисла в воздухе, хрупкая, совершенная, которую никто не осмелился перебить. Только тогда Софи поняла, как притихли все вокруг.

Она подняла глаза и заметила, что все смотрят не на неё, а на Флори. Даже во взгляде Бо мелькнуло удивление. А Тарина так часто моргала, что, похоже, пустила слезу… с её лоснящейся кожей трудно было разобрать.

У Элвина так перехватило горло, что он не сразу смог выговорить:

– Ну как, помогло?

– Не знаю, – призналась Софи, растопыривая непослушные пальцы.

Вместе с затихшей песней пропало и бодрящее тепло.

Но энергия внутри… осталась.

А слабость, кажется, немного отступила.