После таких слов ей совсем-совсем расхотелось продолжать. Только это та самая слабость, в которой её упрекали Незримые.
Софи сосредоточилась на нарисованных глазах и рубанула чучело поперёк горла, вложив в замах всю накопленную ярость и ненависть. Клинок с тошнотворным хлюпаньем погрузился в ткань… и вдруг её окатило чем-то жутко красным.
Она с визгом отпрянула и выронила кинжал, но от брызг на руке, на лице и губах увернуться не успела.
Желудок скрутило в приступе тошноты, но здравый смысл подсказывал – что-то здесь не так.
Она ведь ударила чучело.
Откуда же там кровь?
Сосредоточившись на этой мысли, сквозь горечь во рту она вдруг ощутила знакомый сладкий вкус.
– Ты что, сока пышноягоды туда налил? – протерев глаза, завопила она при виде выражения лица Сандора.
Во взгляде сквозило сожаление, но отступать он явно не собирался.
– Я же сказал, – повторил он, – всё должно быть как на самом деле.
– ДА КАК ТЫ МОГ…
– Потому что это не игрушки! – рявкнул он.
– Думаешь, я забыла? – Она показала на повязку. – Думаешь, я тут просто развлекаюсь?
– Нет, но, по-моему, вы упускаете истинную цель этих занятий. Ни вы, ни ваш народ никогда с таким не сталкивались, но возомнили, что сможете справиться одной лишь яростью. Только на эмоциях без набитой руки далеко не уедешь… а обнаружить в разгар схватки, что не способны на жестокость, – последнее дело.
– От этой схватки мне всё равно никуда не деться! – возразила Софи.
– Знаю. И не предлагаю отказаться от тренировок. Но вы должны ясно представлять, во что решили ввязаться, чтобы понимать, насколько это серьёзное и ответственное дело, и к тому же грязное, так что нужно быть готовой и морально. Другого настолько убедительного способа я придумать не смог.
– Жёстко, – присвистнула Тарина. – Зато доходчиво.
Точно.
Софи хотелось возненавидеть Сандора. Но… она даже оружие удержать не смогла.
Случись такое во время настоящей схватки, вряд ли ей удалось бы выжить.