— Сегодня я с ним еще не разговаривал. Только вчера он втык получил, отлеживается.
— Принял что-то? — спрашиваю с замиранием сердца.
Кирилл тяжело вздыхает:
— Если он не будет срываться, все пройдет гладко. Но, как видишь, он идет вразнос.
— Раньше же ты как-то его сдерживал! Надави! — требую. — Он же не совсем гнилой. Не плохой, то есть… Бабник ужасный и меня не любит, но…
— Не только я его сдерживал, как ты не понимаешь? Я уже орать на него устал, веришь? Я скоро голос сорву! — возмущается. — Только хер ему класть на мои крики, потому что он теперь мне не доверяет так, как раньше.
Я вздыхаю: мы все барахтаемся в одной паутине.
— Позвони. Спроси прямо…
— Окей. Но у меня к тебе тоже будет просьба. Клянусь, простая.
— Звони, Кирилл, поторгуешься позднее!
Кирилл набирает номер Виталика и, отодвинув тарелки в стороны, опускает телефон между нами на стол. Я слушаю гудки, сердце подстраивается под их ритм.
Не отвечает?
Но потом слышится шум и равнодушное:
— Да. Чего тебе?
— Продрал глаза? — без тени тепла уточняет Кирилл.
— Допустим, и че?
— Пропустишь тренировку, лично тебя пинками под зад гнать буду.
— Да мне вообще все до пизды сейчас.
— Неустойка по контракту тоже до пизды?
В голосе Кирилла звенит злое, ледяное раздражение.