Может быть, глупо.
Да, наверное, глупо.
Все опытные скажут, что латать ребенком разваливающиеся отношения — глупо, что ребенок при таком океане лжи стал бы еще одним поводом считать чувства Вита притворными насквозь…
Но я все равно жалею, что потеряла своего малыша, что он начал развиваться не там, где и как положено.
Тео в разъездах. Встречу перенесли на следующую неделю, но наш коллаб явно всколыхнул массы и принес мне популярность. Забирая из одного источника, жизнь лихо компенсирует в другом…
Даже если с Тео ничего не выйдет, мне поступило такое количество интересных предложений поучаствовать в различного рода проектах, что я буду завалена работой и возможностями для реализации, как профессионал.
На выходные, я, как и договаривалась, собираюсь в гости к Лене и Мирославу.
Немного волнуюсь: я давно не была у них.
У Мира и Лены двое детишек: Амалии четыре с небольшим, младшему сыну — Игнату, чуть меньше года. Мне немного стыдно, что приходится нырнуть в напоминалку, чтобы проверить, сколько месяцев сыночку подруги. Игнату почти восемь месяцев.
Я заранее уточнила, какие подарки купить детишкам, надеюсь, что все взяла верна.
Боже, я так волнуюсь!
Даже когда вижу, что Мирослав меня встречает и выходит из дома, чтобы взять пакеты с подарками и сумки.
— Привет, Ин, — тепло улыбается.
Возле глаз собираются морщинки многочисленные, потому что Мирослав — взрослый мужчина. Ему давно за сорок, он очень широкоплечий, крепкий, хорошо сложенный. Смуглая, тонкая брюнетка Лена смотрится рядом с ним, как гибкая лоза.
— Рад видеть. Давай сюда… — забирает пакеты у меня из рук и провожает в дом.
Вопросов лишних не задает, за что я ему очень благодарна.
Атмосфера в их доме поражает: теплая, душевная, пульсирующая. В мягком коконе этого дома, наполненного умиротворением, словно ураганчик, носится Амалия, показывая очередной танец. Актрисулька растет. За ней внимательно наблюдает Игнат и трясет попой, стоя у дивана.
Потом, не удержавшись, малыш валится на попу, громко ойкнув. Первая к нему подбегает Амалия и целует в светлую макушку: может быть, потом сын друзей потемнеет, но пока светло-русый.
— У тебя мягкая попа, не плачь… — утешает брата.
Потом мы играем в настолку, Мир безобразно подыгрывает дочке и поддается ей бесхитростно, с любовью, Игнат тащит все в рот.
ebooksa