Бегу к компьютеру и посылаю Шмитту короткое сообщение: «Путешествие начинается сегодня вечером в редакции», затем возвращаюсь в кухню.
Хватаю вторую чашку и не колеблясь выпиваю настой айяуаски.
Хорошо, что я выпил его залпом! Вязкая, темная, слабофосфоресцирующая жидкость липнет к зубам и имеет тошнотворно-соленый вкус гнили – смеси прелого банана и протухшей рыбы, залежавшейся в грязной тине.
Я сажусь на табурет.
И жду.
Горечь во рту предвещает мне близкую рвоту.
Однако ничего такого не происходит.
Жду еще.
Может, порция была слишком мала?
Никакого эффекта.
Никакого?
Да, никакого.
Ни малейшего.
Умм Кульсум, лежа у моих ног, воркует, пускает слюни, потом начинает размахивать руками, словно расправляет крылья.
Шмитт заверил меня, что отвар окажет свое действие почти мгновенно.
Значит, надо ждать.
Но если я выпил слишком мало, то ждать бесполезно.
Нужно добавить!
Схватив чашку, я начал вылизывать ее стенки, как вдруг у меня перед глазами засверкали голубые молнии.
Чашка выпадает из рук и разбивается с оглушительным, протяжным, грозным звуком, напоминающим гул сходящей лавины.