– Нет.
– Значит, смылся в последний момент?
– Понятия не имею.
– Но, может, потом-то ты его разглядел среди жертв? Он ведь был в джеллабе – неужели не осталось хоть какого-нибудь лоскутка?
Этот вопрос приводит меня в изумление. Как он догадался, что это существо настолько заинтересовало меня, что я высматривал его даже из «скорой», покидая площадь?!
– Месье Пегар, я ведь говорил вам, что потерял сознание. И когда меня привели в чувство, мне было не до того, чтобы выискивать какие-то…
– А я убежден, что ты это сделал!
Я снова умолкаю, разинув рот от удивления. Пегар кивает, нахмурив брови:
– Я абсолютно в этом уверен! И знаешь почему? Потому что ты прирожденный журналист! Да-да, совсем как я! Ты умный человек, который прячет свои эмоции подальше и ведет себя в первую очередь как настоящий профи. Или я ошибаюсь?
Понурившись, я бормочу что-то похожее на согласие.
– Ну так как же? – торопливо спрашивает он.
– Его там не было.
– Гениально! Вербовщик сопровождает террориста до места акции и скрывается, убедившись, что взрыв будет осуществлен. Великолепно! Вот он – новый метод, о котором еще никто не сказал ни слова! (Может, о котором никто еще не пронюхал?)
Он притопывает и хлопает в ладоши, вне себя от счастья. Раненые и погибшие в этой чудовищной атаке его совершенно не заботят… Сейчас он похож на могильщика, который радуется эпидемии.
– Как, вы еще здесь?! – ахает Мириам, входя в палату.
Пегар тут же пристыженно сникает, словно мальчишка, которого застукали в тот момент, когда он сунул палец в банку варенья.
– Я просто хотел подбодрить моего бедного друга.
Мириам ставит поднос мне на колени.
– Вот что его сейчас подбодрит!
И она смотрит на меня с сияющей улыбкой. Я отвечаю ей тем же.