– А в стороне от людей?
– Чтобы дать вам свободу. Свободу верить или не верить. Свободу творить благо или зло. Свободу следовать моим советам или пренебрегать ими. Мне кажется, Бог должен быть скрыт от людей. Я не навязываюсь вам, объясняя свои действия рациональными причинами и трубя о них на весь свет, я просто помогаю и тем самым проявляю уважение.
– Это большой риск.
– Риск – для кого? Уж во всяком случае, не для меня.
– Риск для нас. Скрываясь, Вы лишаете людей уверенности в Вашем существовании.
– Тем лучше. Вам остается слепая вера.
– Да, но не все люди привержены ей.
– В вере нет ничего обязательного. Ее отличает именно зыбкость.
– Я вот, например, никогда не верил в Вас.
– Жаль! А я в тебя верю.
Великий Глаз на мгновение отводит взгляд, потом продолжает:
– Ты считаешь, что я ни во что не вмешиваюсь, но на самом деле я вездесущ. И если Бог не предстает перед тобой, то ты всегда предстоишь перед Богом. Не заблуждайся. Я существую всюду и всегда. Обычно люди слепы и глухи к Богу потому, что осознают лишь малое и с трудом воспринимают великое. Вот хоть ты сам – тебе пришлось принять наркотик, чтобы выйти за пределы своего куцего, якобы самостоятельного умишка и встретиться со мной.
– Но это, может быть, всего лишь сон, иллюзия! Хочу напомнить, что я наглотался «дури» и, скорее всего, галлюцинирую…
– Ты рассматриваешь галлюцинацию как ложное состояние, но это именно она кладет конец иллюзиям. Галлюцинация не порождает иллюзию, она открывает истину. Айяуаска не повредила твой рассудок, а раздвинула его границы.
– Честно говоря, Вы могли бы придумать что-нибудь получше наркоты, чтобы привлечь к себе людей.
– Нет уж, извини, – это вы, люди, не нашли ничего лучшего.
Мы слегка расслабляемся. Пустота подо мной, приятно-упругая, поддерживает мое тело. Меня затопляет блаженная ясность духа. К чему пустые разговоры?! Мне повезло оказаться рядом с Богом, нужно не упустить свой шанс.
Великий Глаз пронизывает меня взглядом, вызывая дрожь во всем теле. Вспоминаю о вопросах, которые прислал Шмитт, и нарушаю молчание:
– Я хотел бы расспросить Вас о Ваших книгах.
– Очень рад.