Возвращаясь к столу, она вроде как невзначай касается моего плеча, и от этого мимолётного прикосновения моё тело вдруг словно пробивает электрическим током.
Чёрт, невероятная женщина. В масштабах нашей провинции так просто бриллиант, у неё же поклонников должно быть море, а она сидит в своей каморке словно в берлоге. Почему? Загадка.
— Нравится? — спрашивает Леман.
Я, даже не глядя, по её словам слышу, что произносит она это с улыбкой. Значит, догадалась и о произведённом эффекте, и о моей реакции.
— Приятный запах, — говорю. — У вас в универмаге такие продаются?
— А тебе зачем? — удивляется она.
— Маме хочу подарить.
Улыбка Леман становится шире.
— Нет, к сожалению, сейчас таких духов нет, — объясняет она. — Давно не завозили.
— Жаль, — я пожимаю плечами. — Так что там со свадьбами? В чём сложности?
— Ты погоди, не спеши, — Леман смотрит на меня задумчиво. — Ты ведь теперь за деньги их снимать будешь? Не бесплатно, как у Авдеевых?
— Разумеется, Людмила Прокофьевна, — говорю, — в этом и весь смысл.
— Тогда объясни мне, слабой и одинокой женщине, какую пользу буду с этого иметь я.
Она наклоняется вперёд, глядя на меня с лукавинкой.
«Ну вот это уже деловой разговор», — думаю.
А то я уж удивляться начал, с чего такая мощная артиллерийская подготовка: кофе, духи… А меня, оказывается, уже походя по плинтусу размазали. Лишили всякой потенциальной способности к сопротивлению. Ну-ну.
— А что очаровательная и слабая женщина хочет за свои необременительные хлопоты? — интересуюсь.
— Ну, — она задумчиво накручивает на палец прядь волос, — всё зависит от того, сколько ты рассчитываешь получить за свои труды.
Тому, что Леман подняла эту тему, я даже рад. Я прекрасно понимаю, что на чистом энтузиазме Людмила Прокофьевна помогать мне не будет. Может быть, поначалу один-два раза на чистом любопытстве, но уж точно не на постоянной основе.
Благотворительность ей чужда, но даже не в силу какой-то особой жадности или чёрствости. Ей попросту не интересны люди, которые нуждаются в подачках. Она, скорее, кошечку бродячую накормит.