Мальчишка вздрогнул, улыбка на его лице разом сменилась испугом. Развернувшись, он кинулся прочь.
– Куда?! Догони-ка его! – велел денщику Печорин.
– Слушаюсь, ваше благородие! – отозвался тот, натягивая сапоги.
Мальчишка пропал из виду, когда денщик пустился за ним в погоню.
– Ничего! – донеслось до Григория Александровича. – Небось, не уйдет!
Печорин оглянулся на пылающую хату. Огонь уже охватил крышу, и было ясно, что дому осталось существовать считаные минуты. Становилось жарковато.
Григорий Александрович отошел подальше и сел на землю. Старухи нигде видно не было. Либо она сидела в своей постройке, либо еще раньше куда-то сбежала.
Вскоре вернулся запыхавшийся денщик.
– Упустил, ваше высокородие, – доложил он сокрушенно. – Уплыл, стервец! Бросился в воду и был таков. Я плавать-то не очень, так побоялся за ним соваться.
– Правильно сделал, – сказал, вставая, Григорий Александрович. – А старуху не видал?
– Нет, не видал.
– Пойду поищу в хате. Не может быть, чтобы она не знала, что тут происходит.
С этими словами Печорин направился к стоявшей поодаль постройке. Дверь оказалась не заперта, и он спокойно вошел внутрь.
– Есть кто живой?! – крикнул Григорий Александрович, задержавшись в сенях. Ответом ему была тишина.
В самой большой комнате стояла железная печка, в которой виднелись недогоревшие остатки тряпья и каблук от сапога – по виду, армейского. Печка остыла, так что жгли вещи довольно давно – возможно, ночью. Тут и там пол покрывали темные пятна разного размера, причем некоторые казались более старыми, чем другие.
Печорин обошел все комнаты, но старухи нигде не нашел. Должно быть, она куда-то ушла. «Или спряталась в подполе», – подумал вдруг Григорий Александрович.
Поиски люка, ведущего вниз, не отняли много времени: он обнаружился под старой грязной тряпкой, служившей заменой ковру. Сдвинув ее в сторону, Печорин откинул сколоченные между собой доски, потянув за веревочную петлю, и заглянул внутрь.
Было слишком темно, чтобы он смог что-либо разобрать, но в нос ударил такой смрад, что Григорий Александрович невольно отшатнулся. Господи, да что же там хранили?!
В подпол вела шаткая деревянная лестница, но, прежде чем спускаться, Печорин нашел фонарь и зажег его.
Снаружи доносился треск пожираемой огнем избы, в окнах плясали красные всполохи, пахло пожаром, но даже гарь не могла перебить вони, идущей из люка.