– Может подослать кого-нибудь, чтобы поучили палками.
– А вы сами знаете кого-нибудь из тех, кого Раевич проучил?
Вернер покачал головой.
– Говорю же, он здесь недавно.
– Так может, те двое молодчиков, что банкуют вместе с Раевичем, нарочно распускают слухи, чтобы Пятигорские игроки платили исправно?
– Кто знает…
Было заметно, что доктор предположение Печорина верным не считает, но спорить не хочет.
Когда добрались до администрации Пятигорска, Вернер отвел лошадей в конюшню, а Григорий Александрович тем временем направился к Вахлюеву.
Начальника местной полиции он застал за чтением бумаг, которые тот отложил при появлении посетителя на край стола, прижав пресс-папье.
– Вы, Дмитрий Георгиевич, должны мне кое-что объяснить, – с порога объявил Григорий Александрович и уселся напротив полицеймейстера.
Тот нахмурился.
– Милостивый государь… – начал было он медленно, однако Григорий Александрович перебил его довольно бесцеремонно:
– Во-первых, как вам удалось сохранить в тайне два убийства, совершенных в общественном месте, да еще и с таким малым интервалом? Во-вторых, почему вы утаили от меня результаты работы вашего ведомства?
– О чем это вы толкуете? – Во взгляде Вахлюева появилось любопытство.
– Две женщины прибыли в Пятигорск и были убиты. Преступник пытал их, явно желая от них что-то узнать. Стало быть, он точно не знает, кто именно владеет секретом, который так его интересует. Но он убежден, что это молодая женщина, вероятно, прибывшая в Пятигорск в сопровождении другой особы женского пола. Возможно, вы выяснили еще какие-то общие черты, присущие убитым? – Григорий Александрович замолчал, пристально глядя в глаза собеседнику.
Дмитрий Георгиевич улыбнулся.
– Что ж, – сказал он спустя пару мгновений, – я вижу, что вы и впрямь хорошо решаете ребусы. Теперь мне ясно, отчего Михал Семеныч вас попросил… помочь.
Григорий Александрович склонил голову слегка набок в знак того, что внимательно слушает.
– Ладно! – Вахлюев хлопнул ладонью по столу, будто решившись. – Расскажу все как есть! На сей раз ничего не утаю.
Печорин вяло улыбнулся, поощряя собеседника. Надо же, как мило!