В уме Жюль по-быстрому просканировал предложение на возможные подводные камни. Вроде, ничего настораживающего. Идея неплохая. Во-первых, они с Жаннет не останутся одни на необитаемом пространстве между обездвиженным «Ситроеном» и неведомым трактиром. Получат в сопровождение хоть склонного к мошенничеству, но все-таки человека – существо одушевленное, привычно выглядящее.
Во-вторых, есть возможность воспользоваться услугами Делакруа еще раз – в обратном направлении. Пока будет заряжаться аккумулятор, часа два не меньше, они сходят в замок Тиффож, вдохнут его мистическую историю, выпьют шампанского за будущую семью. Успеют вернуться в трактир и даже кофе попить перед дорогой.
Точно! Тогда он с Гастоном расплатится, по-честному, чтобы ни у кого обиды не осталось. В Дожоне, перед дверьми вокзала. На том самом месте, с которого начиналась их совместная одиссея.
- Согласен, - коротко согласился он, не вдаваясь в подробности, не раскрывая карт. Делакруа – месье с хитрецой, доверия не вызывает. Узнает побудительные мотивы Жюля в свое время - по хронологии запланированных событий.
- Тогда постой, пока аккумулятор вытащу. Эх, темно, придется на ощупь... Время займет, у меня пальцы нечувствительные.
- Подожди, у меня фонарик в рюкзаке.
Недавние почти враги заработали единой командой. На данный момент это взаимовыгодно – догадался каждый. Вскоре виновника всех бед - аккумулятор успешно отсоединили, вытащили из-под капота, осторожно опустили в просторную, китайскую, торгашескую сумку с полосками. Она лежала у Гастона в багажнике, пригодилась, как никогда.
Вскоре процессия из трех человек и одного аккумулятора двинулась в направлении далекого огонька - единственного отчетливого ориентира.
Словно путеводная Вифлеемская звезда, указывающая путь волхвам к пещере с новорожденным Святым младенцем, сверкал он ярко, гостеприимно и таинственно: одинокая свечка в ночи, привлекающая бабочки - заблудшие души.
Это могло быть что угодно. Реальное или мифическое. Пиратская ловушка или придорожный мотель. Нора Чеширского Кота или гнездо Мартовского Зайца. Кому что по душе. В нашем повествовании свобода выбора: выдвигай идеи, вноси предположения. Все равно правильный ответ никто не угадает.
О происхождение света идущие только догадывались. Гастон надеялся, что горело окно трактира. Жаннет было неважно - хоть избушка лешего, домового или водяного, лишь бы с отоплением и туалетом. Жюль верил в естественную природу огонька, но боялся, что западня Стрикс.
Каждый из наших героев оказался по-своему прав, а произошло непредвиденное. Но все по-порядку.
15.
Не успели они утомиться от пешего перехода длиной километра полтора, когда увидели цель.
Это был типично французский, добротный дом, напоминавший средневековые жилища зажиточных крестьян. Построен патриотично, с применением отечественных материалов. Первый этаж из серого булыжника, привезенного с карьера на берегу Бискайского залива, второй из темного бука, растущего в местных лесах. Крыша шла круто вниз и опиралась на каменные стены.
Роль путеводной звезды исполняло окно во втором этаже. Боковыми сторонами оно повторяло очертания крыши, верхняя и нижняя шли параллельно. Получилась правильная трапеция, если делать сравнения в геометрической манере.
Размер дома - с коттедж средней величины. Компактный, без пристроек, террас, бассейна и сарая, испортивших бы вид элегантного одиночества. Или романтической идиллии, которую любят изображать второсортные художники на рождественских открытках.
При упоминании которых встает перед глазами картинка в стиле кичевый лубок: на фоне синей ночи стоит избушка в шапке из снега, приютившаяся на краю дремучего леса. Единственным горящим окошком-маяком указывает она дорогу заплутавшим путникам. Которые погибают не столько от усталости, сколько от междоусобных дрязг по поводу правильного направления.
Невозможно описать счастье, когда они заметят свет далекого окна. Потерявшие надежду выжить в сугробах - без лыж и снегоступов, люди воспрянут духом. Обливаясь слезами и растаявшими на щеках снежинками, с новым упорством и из последних сил побредут они на огонек. Который обещает накормить-напоить, подарить ощущение утраченной в современности любви к ближнему.
Замечен на практике следующий феномен. Испытывая тяготы, мы озлобляемся, озверяемся. И наоборот: становимся человеколюбивее от одного предвкушения комфорта. Добредя до многообещающей избушки, мы поверим, что спаслись. Забудем дрязги, почувствуем к попутчикам братскую любовь.
ebooksa