— Что заставило, быстроногую лань, с глазами, как два озера, вспомнить о ничтожнейшим из ничтожнейших?
На лань Люся похожа, как бульдозер на мотоцикл. Скорее, на дойную корову с выменем до земли. На Востоке такие женщины в цене.
— Мурашко, прекрати! — рявкнула Люся. — У меня серьезный разговор. Я сердита на тебя.
— Почему, о мой сладкоголосый соловей?
— А по лбу? — поинтересовалась Люся. — Больно и с размаху?
— Молчу! — поспешил я. Когда Люся злится, лучше не возражать. Огребешь.
— До меня дошла весть, что в Минске появился сильный экстрасенс, который лечит детский церебральный паралич, причем, весьма успешно. В Минздраве на ушах стоят, собираются создавать комиссию по изучению феномена.
Ну, да, специализация Люси в журналистике — медицина. У нее серьезные подвязки среди врачей и в Минздраве. В последние годы подруга сдвинулась на эзотерике. Это она откопала бабку Федору, написав о ней цикл статей. В результате деревенскую целительницу стали осаждать толпы больных. Никому из них Федора не помогла, но ведь это не важно, правда? Бабка рубит бабло — позже она купит детям квартиры в Минске, Люся получила славу. Но ведь как быстро пронюхала! Не ожидал. Думал: у меня есть время.
— Я стала наводить справки и с изумлением узнала, что этот экстрасенс мой друг Миша. Бывший друг, — уточнила она. — Потому что то, что он творит чудеса, мне не сказал. Узнала от посторонних людей.
— Да какие там чудеса? — попытался соскочить я. — Так, опыты.
— Три десятка исцеленных детей — это опыты?! — возмутилась Люся. — В то время как за официальной медициной нет ни одного такого случая? Кто может похвастаться таким результатом?
Не бабка Федора — точно. Кстати, три десятка — устаревшая информация. Счет приблизился к двум сотням.
— И чего ты хочешь, ясноликая, от бывшего друга?
Слово «бывший» я выделил интонацией.
— Написать о тебе статью.
— Нежелательно, — вздохнул я.
— Почему? — удивилась она.
— Потому что после публикации возле моего дома и офиса встанут толпы людей. У меня узкая специализация — детский церебральный паралич, причем, в легкой стадии, без олигофрении. Но народ прочтет и решит: это же экстрасенс! Чумак и Кашпировский в одном флаконе. Ему все по силам. Повезут ко мне раковых больных и прочих безнадежных. Вспомни бабку Федору! Не хочу, чтобы мой адрес и телефон продавали за пятьдесят рублей. И без того очередь на исцеление на три недели вперед.
— Я могу написать так, что не поедут, — хмыкнула Люся. — Только ДЦП в легкой стадии и ничего больше. В Белорусии о тебе и без того знают.
— В Минске работают собкоры центральных изданий — той же «Комсомолки», например, — возразил я. — Они захотят осветить сенсацию. И что далее? Ко мне ломанется весь Советский Союз. Без того работаю без выходных, принимаю по три человека в день — больше исцелить не получается. Нет, Люся, не хочу.