— Для тебя — хоть последнюю каплю! — улыбнулся он. — Сердечко ты мое! Птичка нежная, ласточка белокрылая…
Он стал целовать ее, шепча нежные слова, и на Вику накатило блаженство. Его руки и губы вновь ласкали ее тело, пока они, наконец, не слились. В этот раз он был нежен, осторожен и нетороплив в движениях, что не помешало ей переполниться страстью и излиться в крике. Она удержала его внутри, своевременно прикусив губу. Опустошенная и расслабленная, мгновение лежала, переживая случившееся, а затем зашарила под подушкой.
— Держи! — он протянул ей полотенце. Вика сунула его в промежность и зажала бедрами.
— Надо будет таблеток купить, — сказала. — Ведь не предохраняемся.
— Охота травить себя всякой гадостью, — хмыкнул он. — Они ведь гормональные. Разнесет, как мою бывшую супругу, она на них сидела. И, главное, зачем? Беременей и рожай, тем более, пора.
— Ты серьезно? — напряглась Вика.
— Нет, шучу! — нахмурился он. — Забыла, что вчера сказал? Ты моя женщина. Вот разведусь и распишемся. Или ты против?
— Мы едва знакомы, — слабо возразила Вика. Услышанное ошеломило ее.
— Как по мне, так более чем достаточно, — возразил он. — Знаешь, как женился мой дед? Пришел в соседнюю деревню постучать в волейбол. До войны это была популярная игра. Команды — смешанные: девушки и юноши. За противников играла бабушка. Постучали в мячик, покричали, после матча дедушка подошел к бабушке и позвал ее замуж.
— А она?
— Согласилась. Он ей тоже понравился. Назавтра собрала вещи и перебралась к мужу. До войны с этим было просто: ЗАГС считался не обязательным. Детей регистрировали, потому что без этого никак, а вот брак не всегда. Свадьбу справили простую, деревенскую. Вместе прожили долгую жизнь. Дед умер пять лет назад, бабушка в прошлом году. Сердце отказало, ей за восемьдесят было… Я в деда.
— Один раз ты уже поспешил и ошибся! — напомнила Вика и прикусила язычок.
Он не обиделся.
— Было, — кивнул. — Но с тех я многое видел и научился разбираться в людях. Мой жизненный опыт прямо вопиет: эту женщину упускать нельзя! Студентка, комсомолка, спортсменка[1], — улыбнулся он. — Да еще справная хозяюшка.
— Это ты с чего взял? — удивилась Вика. — Про хозяюшку?
— Элементарно, Ватсон![2] — улыбнулся он. — Ты ведь не планировала вчера пригласить меня к себе?
— Нет, — кивнула Вика.
— А тут я нарисовался. Захожу, а в квартире идеальный порядок. Ни тебе разбросанных вещей, ни посуды в мойке.
— Надо же! — удивилась Вика. — Разглядел.
— С серьезными намерениями ехал, так что непременно. Я хитрый и расчетливый.