Женщина подумала еще пару минут и наконец неохотно протянула:
– Ну… ладно. А что для этого нужно?
– Я все тебе расскажу. Но ты согласна?
– Ладно, ладно, согласна я. Записочку отнесешь?
– На улицу Кожевников?
– Да.
– Ладно, пиши.
Вешер вздохнул. Его любимая сама шла в расставленные сети. Радовало, что сейчас и в его, а не только в чужие. А уж он извернется, он все сделает, чтобы уцелеть, потому что глядя на Найджела, Вереш чувствовал тупую боль под ложечкой.
Свербело там, давило, сверлило и выгрызало. Словно сотня диких котов кошку делила. Вешер шкурой чувствовал, что будет плохо. Ласти бы спасти…
Ластара быстро писала записочку.
Посыпала песком, стряхнула, запечатала.
– Спасибо, милый.
Вереш изобразил придворный поклон.
– Для вас – любой каприз, моя королева!
И получил в ответ улыбку.
О том, что записку он по дороге распечатает, прочитает, скопирует и запечатает вновь – сложно ли оттиск с кольца сделать? – Вереш скромно промолчал. Ни к чему.
Вечером состоялся военный совет.
Все те же, все там же…
Сам Рид, раненный в руку и в лицо – посекло неудачно камешком, щеку располосовало, зар-раза! А и плевать. Прижечь выгонкой – и забыть. С рукой хуже, а это ерунда.