Хотелось бы сказать, что тот мгновенно раскрылся, словно раковина.
Ага, хотелось бы.
Не стоит забывать, что сия раковина не открывалась лет семьдесят. А то и поболее.
Открывался он медленно, словно у раковины были и радикулит, и ревматизм, и до кучи – больные зубы. Но открылся. И на пакет едва не выпала прядь волос, заплетенная в тоненькую косичку.
Русого оттенка, совсем, как волосы у Малены.
Локон в медальоне, это красиво звучит. Но попробуйте упихать туда этот локон так, чтобы не распался на отдельные волоски, не вылез, не застрял в механизме! Проще уж сразу заплести косичку, перевязать розовой шелковой ленточкой, а на внутренностях медальона…
– И.И.Б. - медленно прочитала Ольга Викторовна.
– А еще герб, – невежливо показала пальцем Матильда. Но собеседнице было наплевать сейчас на хорошие манеры.
– Мне он, к сожалению, не знаком.
Матильда нахмурилась.
– А можно ли как-то узнать чей он?
– Надо попробовать. Разобраться с клеймом мастера, с годом, и еще… извините, Малена, но надо выяснить, чей это медальон.
Малена сначала вспыхнула, но потом сообразила.
– А… поняла. В том смысле, что князей Домашкиных точно не было…
– Да. Зато была революция 1917 года….
– Во время которой немало материальных ценностей поменяли хозяев.
Женщина развела руками.
– Раз уж вы сами это сказали?
– Я не страус. Понимаю, что предки могли и раскулачить кого-то…
– Я предлагаю провести тест ДНК между вами и этими волосами. То есть, простите, взять прядь ваших волос на анализ, и…