Зеркало войны

– Нет.

– А я неподалеку был, – Ифринский вытер пот, еще больше размазав грязь по лицу. – Их сорок тысяч. Семь здесь, двадцать пять идет. Еще три идут по Интаре, пять под Ланроном.

– Нас просто сомнут, – Виктор мрачно посмотрел в ту сторону, откуда летели «зажигалки». – Мы даже отсюда не уйдем – не дадут.

– Торнейский сказал степняку, что он – здесь, – сообщил Ифринский. – Так что сюда ринутся аж двадцать пять тысяч обозленных степняков.

– Нам и десяти хватит, – не стал обольщаться Лейнский. – С лихвой и с избытком.

– Поэтому надо бежать.

– Сейчас это бесполезно, – Виктор покачал головой. – Нужно, чтобы мы могли выйти из окружения, чтобы достать коней…

– Или договориться со степняками, – согласился Эрон.

Ифринский поглядел на друзей.

– Раз так – ищем случай.

И ему ответили два согласных кивка. Умирать молодые люди не хотели. Это из столицы степняки кажутся грязным стадом, которое легко разогнать плеткой, а вблизи они куда как страшнее.

И страшна не смерть – аристократы не раз сталкиваются с ней. На дуэлях, к примеру.

Страшна грязная смерть. Именно ее и хотел избежать Роман.

Предательство?

Он и слова-то такого не допускал. Они просто уйдут за подкреплением. Подойдет Иллойский, они ему все доложат, и с новыми силами…

Это не предательство. Это – тактический маневр, вот!

Аллодия, Аланея

Его величество Остеон как раз читал бюджет, когда в кабинет заявился Найджел. Барист Тальфер, услышав голос принца и увидев, как поворачивается дверная ручка, с неожиданным проворством метнулся в королевский «кабинет для уединения». Остеон подумал, что стоило бы выставить нахала, но потом махнул рукой.

Тальфер был не просто необходим – он был незаменим. Никаких невероятно секретных тем король с Найджелом поднимать не собирался, а когда сын уйдет, он расспросит Бариста, что это за ужимки и прыжки.

– Отец! Утро доброе…