Проводник

Я только и думал о том роковом вечере. Винил себя за то, что взял Вику с собой, что испугался и не справился с управлением. Я сожалел, что не погиб вместе с ней, в тот момент я хотел только одного — чтобы мне дали умереть. Иногда ночью мне казалось, что я вижу женский силуэт, — и я надеялся, что это безглазый призрак, оплакивающий мою душу. Но ничего не происходило. Это всегда были или медсестры, или пациенты.

Мне не давали умереть. Врачи под негласным руководством Вадима делали всё, чтобы быстрее поставить меня на ноги. А потусторонние силы забыли про меня и никак не давали о себе знать. Казалось, что их миссия выполнена: они забрали почти всех моих друзей и жену, оставив меня страдать. Наверное, потеряли ко мне интерес.

Долгие годы я не мог передвигаться без посторонней помощи — какое уж тут расследование! Я быстро уставал, меня мучили головные боли и тяжесть в спине от любого небольшого напряжения. Процедуры требовались, даже если я слишком долго читал. Меня поддерживали и мои родители, и Викина мама. Случившееся было для нее страшным ударом, но врагом я не стал. Она помогала мне сесть в коляску, мы гуляли по городу и разговаривали. Часто навещали Викину могилу. И каждый раз я чувствовал свою вину — сердце обливалось кровью, текли слезы, а рядом молча плакала Викина мама.

Со временем душевная боль немного утихла. Когда я стал передвигаться самостоятельно и научился делать простейшие вещи заново, то продолжил написание книги. К тому времени уже была написана большая часть. Я окреп и был готов на всё: прежде всего, мне хотелось расквитаться с существом, которое это сделало, кем или чем бы оно ни было. И я чувствовал, что книга мне в этом поможет.

…После долгой прогулки заболела спина. Я осторожно сел в специальное ортопедическое кресло и постарался расслабиться. Взял рукопись, пролистал последние страницы. Во время аварии портфель Виктора раскрылся и вылетел из машины, а все бумаги, что находились внутри, в том числе и дневник отца Виктора, были уничтожены огнём. Наверное, и к лучшему: слишком много горя принесли мои находки. А новой информации я уже давно не находил. Иногда читал про похожие случаи, но при ближайшем рассмотрении многое оказывалось выдумкой или мошенничеством.

Олег так и провел в безумном состоянии все эти годы. Вадим часто навещал его, но тот был полностью неадекватен. Всё это время Вадим поддерживал семью Олега и, как я слышал, даже помог его жене найти новую, более высокооплачиваемую работу в другом городе, а также пристроил детей в престижную школу. «Им там будет лучше, сам понимаешь, весь город не может забыть о том, что случилось с нашим другом. Я уже слышал местные истории про человека без глаз, который ночью бродит по улицам. Представляешь, Олегом пугают детей, как его ребята смогут здесь жить, учиться?» — возмущенно говорил мне Вадим.

На попытки уговорить его отвести меня к Алфавиту Вадим лишь сочувственно кивал, но отвечал, что это лишнее, и что для меня будет очень больно видеть Олега в таком состоянии. А учитывая мою впечатлительность, этот стресс будет совсем не желателен для программы реабилитации. Однако пообещал: когда решит, что я полностью здоров, то встречу организует.

Немного отдохнув от прогулки и почувствовав облегчение в спине, я заварил себе кофе и опять уселся в кресло. Делая глоток за глотком, я думал, что делать дальше. Встретиться с Алфавитом и его лечащим врачом в надежде узнать какую-либо информацию или всё же попытаться найти друга отца Виктора? Судя по дневнику, его звали Олегом, и он тоже был врачом. Вадим по каким-то причинам отказался даже разговаривать на эту тему. Сколько я ни просил, он всегда уходил от разговора, переводя тему на состояние моего здоровья. Вадим ясно дал понять: он мой друг, всегда готов помочь как врач, но в «расследовании» никакого участия принимать не будет и мне не советует. Сначала я сильно обиделся и не хотел с ним разговаривать. Но видя, как Вадим заботится о моём здоровье, я понял — это не предательство, а попытка оградить нас обоих от дальнейших неприятностей.

Я медленно поднялся, выключил свет и уже было направился к постели, как вдруг зазвонил телефон. На дисплее мобильного был неизвестный номер, но, подождав несколько секунд, я ответил. Работа журналистом приучила к тому, что звонить может кто угодно и когда угодно.

— Это Игорь, слушаю вас.

— Игорь, Игорь, это ты? Неужели я до тебя дозвонилась? — услышал я в трубке испуганный женский голос. Он показался знакомым, но я никак не мог понять, откуда.

— Да, здравствуйте, а кто… — я пытался понять по голосу, кто звонит.

— Игорь, я понимаю, что давно, очень давно тебе не звонила. Ты, наверное, меня уже забыл. Это Ира, из института, извини, я просто не знаю, к кому ещё обратиться. Игорь, мне очень страшно, они преследуют меня, помоги мне, пожалуйста! — голос был полон отчаяния.

2

От этого неожиданного звонка и невероятного поворота событий я полностью опешил, мысли в голове перемешались.

— Ира? Ты где? Кто тебя преследует, ты можешь мне объяснить? —спросил я растерянно.

— Игорь! Они прямо передо мной! Их много! Они в тени, я вижу только силуэты, они не выходят на свет! — её голос был полон ужаса.

— Где ты? Скажи мне, куда ехать!

— Игорь, я вижу их… Они приближаются… Боже мой! Нет!!! Это не люди, это… — она дико вскрикнула.

Я услышал глухой звук, как будто что-то упало на пол. Я мог только догадываться — был ли это телефон или тело Иры. Я прижал трубку ещё ближе к уху, пытаясь разобрать хоть что-то, но в ответ слышал только тишину.