Фред Маршалл оставил пиджак спортивного покроя и галстук в кабинете, закатал рукава и помогает Роду Тисбюри распаковать новенькую почвофрезу компании «Хилер». В ряду моделей компании – это новинка, и смотрится почвофреза прекрасно.
– Я ждал такую машину двадцать лет, – говорит Род. Ловко подсовывает лом под крышку большого ящика, и одна из стенок падает на бетонный пол ангара предпродажной подготовки и технического обслуживания. Род – главный механик «Гольца», и в этом ангаре он – король. – Она подойдет и фермеру с небольшим участком земли, и городскому садовнику. Если к осени ты не сможешь продать дюжину этих красоток, значит, ты плохо работаешь.
– К концу августа я продам двадцать, – уверенно отвечает Фред. При виде этого зеленого чуда техники все тревоги забылись. Она не только вспахивает землю, к ней прилагаются еще приспособления, которые мгновенно навешиваются на каркас. Ему хочется запустить почвофрезу, послушать, как она работает. Двухцилиндровый двигатель радует глаз.
– Фред?
Он нетерпеливо оборачивается. Ина Гейтскилл, секретарь Теда Гольца и регистратор Центра.
– Что?
– Тебе звонят по первой линии. – Она указывает на настенный телефонный аппарат, где мигают лампочки. В стоящем в ангаре грохоте – пневматические отвертки сражаются с винтами старого трактора «Кейз» – никакие звонки, разумеется, не слышны.
– Может, ты запишешь сообщение, Ина? Я помогаю Роду оживить этого зверя и…
– Я думаю, тебе лучше поговорить. Звонит Энид Первис. Твоя соседка?
Поначалу Фред не понимает, о ком речь. Но память продавца, которая автоматически складирует имена и фамилии, приходит на помощь. Энид Первис. Жена Дека. Угол Робин-Гуд-лейн и Мейд-Мариан-уэй. Он видел Дека этим утром. Они помахали друг другу.
Одновременно он замечает, что глаза у Ины слишком большие, а вот рот вдруг стал маленьким. На лице написана тревога.
– В чем дело? – спрашивает Фред. – Ина, в чем дело?
– Я не знаю, – потом, с неохотой: – Что-то насчет твоей жены.
– Лучше поговорите с ней, босс, – говорит Род, но Фред уже бежит по измазанному маслом полу к телефонному аппарату.
Домой он приезжает через десять минут после отъезда из «Гольца». Со стоянки для сотрудников он вылетел пулей, веером, словно подросток, заполучивший автомобиль отца, выбросив гравий из-под задних колес. Его до смерти напугало спокойное изложение событий Энид Первис, ее попытки показать, что она не видит в случившемся ничего тревожного.
Прогуливая Потси, она проходила мимо дома Маршаллов, когда услышала крик Джуди. Не один крик – два. Разумеется, Энид поступила, как и положено соседке: подошла к двери. Постучала, приподняла крышку щели для почты, позвала. Если бы ей не ответили, она бы позвонила в полицию. Даже не стала бы возвращаться домой. Зашла бы в дом Плотски, которые живут напротив Маршаллов, и позвонила бы оттуда. Но…
– Я в порядке, – ответила Джуди, а потом расхохоталась. Визгливо и пронзительно. Смех встревожил Энид еще больше, чем крики. – Все это сон. Даже Тай – сон.
– Ты не порезалась, дорогая? – спросила Энид через щель для почты. – Ты не упала?
– Плетеной рыбацкой корзины не было, – отозвалась Джуди. – Она мне тоже приснилась. – И тут, после заминки, Энид призналась Фреду, Джуди начала плакать. Эти звуки, долетавшие сквозь щель для почты, бередили душу. Даже собака заскулила.
Энид спросила, не может ли она войти и посмотреть, не поранилась ли Джуди.