Годсгрейв

Четыре стража донны Леоны повели ее, Брин и Бьерна по густому лесу за Вороньим Гнездом. Через полмили они дошли до продолговатой площадки, длиной около мили, отмеченной плоскими камнями на охристом песке. В одном ее конце находилась конюшня, и Бьерн отправился туда со своим снаряжением и упряжью, пока Брин выпускала колчан за колчаном стрел в три мишени-пугала.

Стражи стояли в тени, не обращая на них никакого внимания. Мия вдруг осознала, до чего легко было бы близнецам сбежать – несколько стрел в грудь каждого стража, две лошади, и парочка уже поднимала бы пыль на горизонте. Но даже если бы им как-то удалось скрыться в республике с клеймом на щеках, они бы приговорили всех остальных гладиатов в коллегии Леоны к казни на арене.

Стоило отдать должное администратам – эти бессердечные ублюдки знали свое дело.

Пальцы Мии были сильно повреждены, и подолго держать лук она не могла, посему по большей части просто наблюдала за Брин. Девушка могла стрелять с завязанными глазами и одинаково хорошо обеими руками. Опустошив очередной колчан, она сняла сандалии и сжала лук между пальцами ног. А затем с удивительной сноровкой, какой Мия никогда не встречала, выгнула спину и выстрелила ногой, пронзая пугало в сердце.

– Кстати о выпендреже… – пробормотала Мия.

Брин ловко вскочила, смахивая пыль с ладоней.

– Это все детский лепет, когда ты и твои мишени не двигаются, – она пожала плечами. Повернувшись к конюшне, крикнула брату: – Бездна и кровь, Бьерн, ты лошадей запрягаешь или просишь их выйти за тебя замуж?

– Я уже предлагал, но они мне отказали, – послышался ответ.

– Ну, тогда у них прекрасный вкус.

Ваанианец вышел из конюшни, держа большой щит и выводя пару лошадей, запряженных в длинную гладкую колесницу. Они были белыми, как облака, их мускулы словно вырезали из мрамора. При виде их Мия невольно почувствовала небольшой укол грусти, подумав о собственном жеребце – Ублюдке. После того, как он спас ее от смерти в ашкахской пустыне, Мия решила отпустить его на свободу, а не запирать в конюшне Красной Церкви. Она надеялась, что он нашел себе какое-то приятное местечко и наплодил столько собственных ублюдков, сколько возможно.

Девушка скучала по нему.

Откровенно говоря, она по многому скучала с тех времен…

– Сестра Ворона, – Бьерн театрально показал рукой на лошадей, – познакомься с Дикой и Розой.

Мия осмотрела парочку, тянущую колесницу. Как и все другие лошади, которых она встречала, они боялись ее, так что девушка старалась держаться в сторонке. Тот факт, что единственный конь, который терпел ее, получил кличку Ублюдок, многое говорил об отношении Мии к лошадям в целом, но она могла отличить прекрасный экземпляр от обычного.

– Это кобылы, – заметила Мия. – Большинство эквилл, которых я видела, ездят на жеребцах.

– Большинство эквилл, которых ты видела, идиоты, – ответил Бьерн.

Его сестра кивнула.

– Жеребцы думают членом. Кобылы же знают, как себя вести в кризисных ситуациях. Лошади прямо как люди, да, братец?

Бьерн поднял палец в предостережении.

– Уважай старших, малявка.