Годсгрейв

Мия покачала головой.

– Он был гладиатом. Мастером меча. Даже если он узнал, что вы спали с Фурианом, неужели вы правда думаете, что он отравил бы за это всю коллегию? Зная, что он испытывал к вам, и чего вам будет стоить, если ваш отец добьется своего?

– …Даже не знаю, с чего начать, – громко заявила Леона. – Во-первых, как ты смеешь предполагать…

– Посмотрите на собственный дом, Леона, – перебила Мия. – Посмотрите на тех, кто к вам ближе всего, и задайтесь вопросом, кому действительно было выгодно, чтобы вы приползли обратно в цивилизацию и молили о прощении у ног отца? Кто уговаривал вас попросить у него денег? Кто возражал первым, когда вы плохо отзывались о нем на людях?

Донна словно приросла к камню, между ее бровей возникла маленькая морщинка.

– Сангила Леона, – позвал легионер в коридоре. – Ворона должна приготовиться к казни.

Мия подошла ближе к своей госпоже, говоря так тихо, чтобы только она могла услышать:

– Я могла бы быть такой же, как вы, если бы судьба была добрее и жестче. Я знаю, что произошло с вашей матерью. Знаю, какое у вас было детство. То, чем вы стали, не беспричинно. Вы жестокая и щедрая. Храбрая и безжалостная. Вы мне нравитесь и в то же время противны, но без вас у меня бы ничего не вышло. Поэтому, когда перемена подойдет к концу, я отблагодарю вас так, как только могу. Уверена, вы не посчитаете, что этого достаточно, и близко нет. Но это лучшая благодарность, на какую я способна, Леона.

Глаза донны сузились до узких щелочек, наполненных яростью и возмущением.

– Ты будешь обращаться ко мне «домина»!

Над ними взревела толпа, в воздухе громко и четко прозвучали фанфары, сигнализируя о конце гонки эквилл. Мия посмотрела на женщину и медленно кивнула.

– Да. Но уже не долго.

Она стояла перед железной решеткой, облаченная в черную сталь. Крылья сокола на плечах, алые перья за спиной. Собственное ее лицо скрывалось за ликом богини, и лишь глаза виднелись в прорезях шлема.

Мия радовалась, что никто не увидит, если она заплачет.

Температура стремительно росла, зрители жарились на солнцах. После финальной (зрелищной) гонки эквилл большинство воспользовались шансом, чтобы поискать тенек или воду. Но Мия все равно не чувствовала недостатка в зрителях. Десятки тысяч людей топали ногами и ожидали начала главного события.

– Жители Итреи! – слова эдитора раскатились по заляпанному кровью камню. – Мы представляем вам нашу финальную казнь!

Толпа среагировала равнодушно, некоторые поаплодировали, но многие загалдели, желая поскорее перейти к началу «Магни». После пяти перемен беспрерывной бойни мысль о том, что кто-то зарежет еще нескольких поганцев, определенно навевала скуку.

– Перед вами предстанут не обычные преступники! – настаивал эдитор. – А самые подлые трусы, самые мерзкие негодяи – рабы, которые предали свою госпожу!

При этих словах зрители взбодрились, их свист эхом пронесся по арене.

– Мы благодарим сангилу Леону из Коллегии Рема за то, что обеспечила нас скотом для праведного заклания! Жители Итреи, мы представляем вам… осужденных!