18+

Девушек в доме Алекса больше не встречала, а сам он закрывался в спальне, стоило лишь мне переступить порог его коттеджа.

С одной стороны, это радовало — не было никакого желания соревноваться с ним в остротах. С другой стороны, настораживало. Зачем я ему сдалась, если мы даже не разговариваем? Ну не убираться же, честное слово! Неужели Александр Романов не может нанять себе уборщицу? И, откровенно говоря, у меня были подозрения, что такая имелась… За неделю пыли должно было скапливаться гораздо больше, чем вытирала я по субботам. Возможно, Алекс сам протирает…

Подумав об этом, усмехнулась.

Вообще, Александр вёл себя очень странно. Он не подходил ко мне, не нюхал, не шептал своим дико-сексуальным голосом «киса»… У меня только от одного воспоминания начинали потеть ладони.

Это ведь хорошо, что он запирается в спальне? Разве нет? Разве я не хотела, чтобы он перестал меня замечать? Но почему тогда не отпустит? Не отменит спор…

Об этом я думала, пока отмывала небольшое пятно с половой кафельной плитки в ванной комнате.

— Мечты сбываются, — позади послышался полушёпот Романова. — Жаль только, что не голая.

Я испугалась, резко вскочила с колен на ноги и стукнулась головой о незакрытую дверцу шкафчика.

Положила руку на затылок и стала поглаживать, пытаясь унять боль.

А Романов оттолкнулся плечом от дверного косяка и вошёл в ванную.

Пятиться мне было некуда — в поясницу упиралась столешница. А он, не отводя своего гипнотизирующего взгляда от моего лица, медленно шёл ко мне.

Это было так неожиданно, что я не смогла вымолвить ни слова.

А когда он подошёл вплотную, запустил руку в мои волосы, распуская стянутые в хвост локоны по плечам, и уверенными движениями начал массировать ушибленное место, я с шумом выдохнула, едва сдерживая стоны удовольствия.

Алекс слегка усмехнулся и придвинулся ещё ближе, а я остолбенела — мне в живот упирался его возбуждённый орган.

Романов продолжал проделывать дыру в моём лице глазами, а живот, по-видимому, планировал пробуравить своим агрегатом. Потому что парень прижимался ко мне так плотно, что столешница, наверняка, оставит вмятину на моей пояснице.

Я почувствовала, как возбуждение накатывает снежной лавиной. Ещё пара движений его пальцев в моих волосах, и я наброшусь на него сама. Поэтому я сказала:

— Надо же. Это у тебя неконтролируемая реакция на туалеты? — я указала пальцем туда, где орган Алекса вдавливался в меня. — А как ты нужду справляешь? Я слышала, что вам сложно, когда член стоит… Это что-то психологическое? Ты бы к врачу обратился…

И Александр сделал то, чего я никак не ожидала. Он немного отодвинулся от меня, позволяя, наконец, вдохнуть полной грудью, и рассмеялся! Так искренне и по-настоящему, заразительно, что и я не удержалась.

Мы стояли посреди туалетной комнаты и смеялись, со стороны, наверняка, напоминая нездоровых людей. Но это было так здорово, что в груди защемило от какого-то непонятного нежного чувства. Только я не заострила на этом внимания.

Алекс такой красивый, когда смеётся! Вокруг глаз разбегаются озорные лучики, ямочки на щеках, длинная шея… Боже, да что со мной!