В этот невыносимый визг вдруг уклинилося нечто похожее на звонкое чавканье, и Алекс увидел, как в районе лодыжек чудовища начали появляться пульсирующие наросты. Они вытягивались на глазах, пока не достигли полуметровой длины и не стали похожи на гротескные петушиные шпоры.
Монстр обхватил скрюченными лапами заброшенную вверх голову и издал нереальный для живого существа крик. Вроде заскрипел само пространство от трения параллельных миров ...
Одновременно завопил и Алекс; с его ушей плеснула кровь, струясь на плечи, как два миниатюрные рубиновые водопады.
Три из четырех лампочек в люстре треснули, посылая вниз тысячи мелких осколков; стекло с ледяным скрипом дала извилистую трещину.
Воздух комнаты наполнилось едким запахом.
Процесс заключительной трансформации входил в полную силу.
И тут отрыватели голов увидел ...
... глазами двенадцатилетнего мальчика Геры старый фотосалон с типичным интерьером и фотокамерой, которая крепилась на треноге.
Выпуклая, как единственный глаз циклопа, линза была направлена прямо на мальчика, и, казалось, что в ее бездонной глубине что-то выжидает удобного момента, чтобы вырваться наружу.
Плохое оно или хорошо, но это все равно очень тревожит Геру.
Фотограф, мужчина лет сорока, с лысиной, что делала его похожим на профессора, вынырнул из-под накидки и сказал:
- Если ты будешь сидеть с таким лицом, то лет через двадцать твои дети решат, что в этой стране было несчастливое детство, - он заговорщически подмигнул Гэри. - Ты можешь улыбнуться? - спросил фотограф. - Или хотя бы сделать вид, что улыбаешься?
Гера пожал плечами и растянул губы в вынужденной улыбке.
- Ну, не так мрачно, - оценил фотограф и снова нырнул под темную накидку.
- Да ... - донесся его голос к Геры. - не двигайся ...
На него снова смотрел стеклянный глаз объектива, черная зрачок которого вот-вот раскроется. И это вызвало у мальчика новые неприятные ощущения. Ему хотелось поскорее закончить съемку - как входишь с больным зубом в кабинет дантиста и мечтаешь о том, когда выйдешь наконец с готовой пломбой. Только фотографирования казалось еще хуже - может, из-за абсолютной неизвестность, которая таится в черной, как космос, глубине объектива. Контрастность подчеркивали лучи прожекторов, слепили глаза.
Даже искусственная улыбка долго не продержалась.
- Черт! - фотограф выпрямился, темная накидка одним концом легла ему на плечо. - Ну что это такое?
- Не знаю ... - пробормотал Гера, стараясь как можно меньше смотреть в объектив камеры. А может, - мелькнула мысль, - может, просто не смотреть, когда ... Но в том-то и дело: объектив как притягивал его взгляд с какой магнетической силой.
- А ты не боишься? - Гэри показалось, что взгляд фотографа стал особенно заинтересован.