– Ты сядь, не стой. Садись вон на свою куртку. Рану зажми рукой. Здесь этого вполне хватит.
– А ты? Ты что собираешься делать.
– Узнаешь. Ну что, ты согласна?
– Да, – выдохнула Маша, осторожно усаживаясь на брошенную в снег куртку и, как сказал ей Леонид, кладя ладонь на рану. – Согласна.
– Вот и хорошо, – пробормотал Леонид и начал молиться.
Он знал, что его молитва будет услышана. Иначе и быть не могло. Он знал, что, когда Господь выполнит его просьбу, колокол Монсальвата вновь начнет преследовать его. Он знал также, что стоит Маше войти в замок и коснуться колокола – он начнет звучать и для нее. Он помнил, что когда-то колокол Монсальвата чуть не свел его с ума.
Оставалось лишь надеяться, что вдвоем жить с этим будет хотя бы чуточку проще.
Ведь если от любви до ненависти всего один шаг, то и от ненависти до любви – ровно столько же.
Они сидели за столиком в небольшом кафе. Пили кофе: Леонид – черный, Маша – со сливками.
– Лоэнгрин, – сказала Машенька.
– Что?
– Ничего. Просто учусь произносить твое имя. Оно такое необычное. Лоэнгрин… Лоэнгрин… Кстати, а какой он, Монсальват?
– Красивый, – улыбнулся Лоэнгрин. – Очень красивый. Сама увидишь.
– Надеюсь, – она улыбнулась в ответ. – Просто… Я с трудом представляю себя в роли рыцаря добра.
– А в роли рыцаря зла? – ехидно поинтересовался Лоэнгрин.
Девушка смутилась.
– Не напоминай.
– Ладно, не буду. И вообще, добро – зло, свет – тьма, хаос – порядок, – все это как-то затасканно звучит. Сами слова какие-то мертвые, выцвели и поблекли.
– А как тогда лучше говорить? – Машенька с интересом посмотрела на Лоэнгрина.
В чашках остывал забытый кофе.