Рубеж (сборник)

– Помолчите, сударь, – прервала его Клара.

Она вскочила на ноги, уперла маленькие пухлые ручки в бока, но совершенно не выглядела смешной или несерьезной.

– Вы пришли говорить с нами – так извольте и нас слушать, не перебивая. Так вот, у людей, там, в Империи, есть свое право на свободу, и они могут быть свободными сколько угодно. Там, у себя, за пустыней, за горами. И мы не будем им мешать. Но когда они снова соберут войска, решив, что хотят принести свою свободу нам и тем, кто живет за Рубежом, – вот тогда мы, как всегда, остановим их. Любой ценой. Мы не будем уговаривать их и упрашивать остановиться. Если они придут с мечом, то от меча и погибнут. Так будет всегда, сударь Леобальд, но никогда, слышите, ох, никогда Рубеж не двинется на Империю.

– Но почему? – удивленно спросил Леобальд. – Я все равно не понимаю – почему? Хотите, могу по слогам сказать это слово – по-че-му?

– Потому что у них действительно есть право быть свободными, – пояснила Клара. – Пусть их представление о свободе не такое, как наше, пусть на самом деле – и мы с вами это прекрасно знаем, ох, слишком даже прекрасно – их свобода оборачивается мундирами и маршами, так вот, пока их свобода не задевает нас, пусть играют в нее, сколько хотят. Пусть носятся со своей Тьмой, пусть доказывают нам и друг другу, что не бывает Света без Тьмы, что только во Тьме настоящая романтика, что одна лишь Тьма делает человека действительно свободным. Тот, кто поверит, – уйдет, и мы никого не будем держать. Но обратно вернется лишь тот, кто придет один и без оружия.

– А еще мама не сказала, – добавил Элджернон, – что если уничтожить Империю, то никуда не исчезнут все те люди, которые каждый год уезжают на восток. Не будет Империи – они останутся среди нас. С теми же мыслями и с теми же идеями. А многие станут совершать те же поступки.

– Да, – добавила Мария-Роза, стараясь не встречаться глазами с пылающим взглядом Леобальда. – Давайте будем честными: если уничтожить Империю, она, на самом деле, никуда не исчезнет. Империя просто поселится здесь, и та Тьма; с которой вы призываете бороться именно такими методами, будет жить рядом. По соседству. Будет ходить к нам в гости, звать нас на чашку чая, жениться на наших детях. И постепенно мы сами станем Темной Империей.

Все замолчали.

– Ну знаете ли, – потрясенно пробормотал Леобальд по прозвищу Десница Света. – Это очень необычный взгляд на вещи. Очень, знаете ли, необычный. Но как вы можете рассуждать так? Вы же светлые, вы должны бороться с Тьмой…

– Как-как ты нас назвал? – переспросил глуховатый дед Авессалом. – Светлыми? Мы, сударь Леобальд, не светлые. Мы – добрые. То-то же.

И в это время скрипнула дверь.

В гостиную едва слышно скользнула девушка, темноволосая, зеленоглазая. Простое коричневое платье явно было подобрано для нее наспех. Девушка смотрела настороженно, словно каждое мгновенье ожидала какого-то подвоха.

– Можно… – тихо начала она.

– Конечно, девонька, – засуетилась Клара. – Проснулась наконец-то, бедняжка? Элджернон, бездельник, быстро кресло. Мария-Роза, тарелку. Дед, передай сюда вон ту кастрюльку, да-да, именно эту, с красной каемочкой. И сковороду прихвати тоже. А ты, милая, заходи, садись и ничего не бойся. Ох, ничего, я это тебе серьезно говорю. Лучше тебе? Голодная небось?

На слове «ничего» Клара сделала ударение.

Девушка опасливо кивнула, приближаясь к столу. Леобальд глядел на нее во все глаза.

– Она – оттуда? – прошептал он так громко, что услышали все.

Девушка остановилась. Всех обитателей дома Доннерветтеров она уже видела вчера, когда пришла в лес Рубежа после побега из Темной Империи и недельного блуждания по пустыне, но этот человек был ей незнаком, и она смотрела на него с подозрением.

– Не стой, садись, – снова заворковала Клара. – Садись, девонька, не обращай внимания на этого молодого человека.

– Да-да, – проворчал дед Авессалом, – не слушай его, девонька. А вы, сударь Леобальд, ее не смущайте. Оттуда, отсюда – какая разница. Главное, теперь она с нами.