Белое солнце дознавателей. Книга 2

Три. Мать его. Три пациента. Мы потеряли бы всех троих. Какого демона он оставил стажера и двух сестер одних так надолго. Потом все трое раненых просто стали бы строчкой в отчете о смертях за последнюю ночь.

Старший целитель — идиот. Великовозрастный идиот. Сколько их было, таких стажеров? Это через несколько зим они научатся не пропускать всё через себя и отстраняться, а сейчас? Умри этот или предыдущий пациент прямо на руках у мальчишки, хватило бы воли этому юнцу продолжать лечить? Или он сломался бы, и на одного целителя стало бы меньше?

В этой конкретной битве мы одержали победу. Только сегодня. Выиграли одну битву из многих, но — не войну. За чужие жизни.

Заключительная часть операции прошла штатно — тихо и гладко, стежки ложились, плетения сверкали в воздухе, диаграммы сияли ровным серебристым светом.

Мы выдохнули одновременно, как только упало завершающее плетение. И Старший целитель скомандовал довольно: «Перевести в палату. Перерыв десять мгновений», и первым покинул комнату.

Я посмотрела на Сестру — темные глаза влажно блестели над кади, она кивнула мне, улыбаясь. Стажер молчал пол мгновения, сверля меня взглядом, и потом — тоже кивнул, едва заметно, благодаря за помощь.

С введением «военного положения» понятие «рабочий режим» перестало существовать. У практикующих стажеров его просто не было — не здесь и не сейчас, когда каждому целителю для контроля узлов в особо сложных плетениях требовалось как минимум два помощника. Поэтому младшие работали, пока держались на ногах и могли складывать плетения. Как только начинали делать ошибки, или уровень внутренней силы падал критически — их сменяли, отправляя отдыхать здесь же — в нижние комнаты отдыха Госпиталя. Некоторые жили так всю практику — вообще не возвращаясь домой. Работа целителем затягивает, как воронка водоворота. Жизнь на грани дает непередаваемое чувство эйфории, когда удается заставить чье-то сердце биться дальше. На это — подсаживаешься, как на лучший вид опиатов, постепенно предпочитая сну — работу, получая доступ в закрытый клуб тех, кто с гордостью носит знак Асклепия.

А сколько мгновений провела я у кроватей пациентов, просматривая диаграммы состояний, подбирая схемы лечения, состав алхимических зелий?

***

После перерыва нас перебросили ещё несколько раз — усталые лица вымотанных стажеров менялись так быстро, что я просто не успевала их запомнить. Одну операцию я провела с Тилем — его стиль плетений — осторожно и филигранно. Две — со Старшим целителем, стариком Магистром, и на последнюю — нас собрали вместе. Случай оказался очередным-сложным. Требовалось два целителя и два помощника одновременно, чтобы вытянуть схему.

— Су, идешь третьим номером, — скомандовал старик-магистр.

— Старший, уверены? Третий круг, — сосредоточенно уточнил Тиль.

— Уверен, даже с третьим — контроль лучше любого из тех, кто есть под рукой, плетения чистые. Дайте ей накопитель!

Сестра перебросила мне камень на цепочке и мы заняли позиции.

— Держать. Держать узел я сказал!

— Рано… рано… Давай! Сейчас! Встало!

— Состояние источника стабильное.

— Плети шестое, пятое, три, три, три…. Держите второй узел точнее… Тиль!!!

— Удержал, — выдохнул менталист устало — плетения, на которые мы вчетвером потратили пять мгновений чуть не сорвались.

Вспышка!