Элиминация

— Пройдемте со мной.

Я следую за солдатом вдоль извилистых коридоров, где наряду со мной следуют по своим делам много народу, у некоторых в руках планшеты, здесь есть настоящая бумага и письменные принадлежности — в мире за стеной такого не предусмотрено. Одежда у всех чистая и отглаженная. Я не вижу никого с признаками недоедания или психической нестабильностью. Как же так? Они живут здесь в достатке, пока мы умираем от голода и холода?

— Сюда.

Солдат встаёт у массивной большой двери и смотрит на меня. Я захожу внутрь и впервые замечаю то, на что просто не обратил внимание — электричество. Здесь повсюду свет, пахнет настоящим кофе и выпечкой. Я смотрю на стол в углу — вокруг него ютятся люди в пиджачках, а на столе еда — горячая и вкусно пахнущая. Меня начинает тошнить.

Мужчина лет пятидесяти звонит в колокольчик и все быстро двигаются к огромному столу в центре зала, я нахожу глазами Шрама и не сразу его узнаю: у него чистые уложенные чёрные волосы, ниспадающие на лоб и закрывающие шрам, на нем белая рубашка и чёрные брюки, на ногах с виду совершенно новые ботинки. От его вида, я даже слегка пугаюсь и теряю ориентацию в пространстве. Он тоже замечает меня и глазами зовёт к себе. Я пробираюсь к нему, сквозь поредевшую толпу людей, спешащую занять свои места.

В зал заходит мужчина лет тридцати пяти и я сразу его узнаю — это он тогда помогал нам спастись, именно его пуля попала в Артема. Меня одолевает некая злость, но тут же сменяется на милость — он спас нас и совсем не виноват, что так вышло.

— Прошу садиться. — Говорит тот и я почувствовал, как его взгляд пробежался по нам. — Для начала, хотелось бы поприветствовать гостей нашего собрания — членов команды зачистки № 13, а именно: Льва Николаевича, Александра Акимченко и Артема Гордеева. К сожалению, последнего сейчас нет с нами, он находится в госпитале в стабильном состоянии.

Лев Николаевич — настоящее имя Шрама? Мне кажется это смешным, я задумываюсь над подарком судьбы на его лбу и представляю, как в бою его царапает лев и рассекает ему бровь и потому, его настоящее имя является названием этого животного. Кажется, я готов рассмеяться прямо здесь и сейчас, хотя понимаю, что ситуация вовсе не веселая.

— Разрешите представиться, меня зовут Дубинский Максим, сокращённо — Тэмпл, я представляю интересы Президента города Москвы по военной части. К сожалению, презедент не смог явиться к нам, у него есть дела посерьёзнее. — Я чувствую, как срывается его голос на последнем слове, словно он врет или сам не верит в то, о чем говорит. — А теперь перейдём к самой сути проблемы. — Тэмпл достаёт лист бумаги и несколько секунд вчитывается в его содержимое. У меня сжимается желудок, я голоден. — Патрульные докладывают о массовых скоплениях Безумных на всех участках города Москвы. Безумные объединяются командами от десяти до тридцати человек, становятся менее агрессивными и реагируют только нападения. Сами не атакуют. — Он морщится всего на секунду, но я замечаю это. — Безумные организовываются. Это чревато неопределенными последствиями и Президент принял решение создать две организованные группы, дабы раз и навсегда очистить Москву от неживых.

Я сглатываю. Чувствуется напряжение, оно пульсацией проходит по комнате, не слышно не вздохов, не шёпота, лишь жгучий интерес каждого, кто сидит в зале, каждого, кроме Шрама. Тот даже бровью не повел, когда услышал это.

— Было принято решение, что руководство командами перейдёт в руки Максима Дубинского и Льва Николаевича.

Шёпот проходит по залу моментально. Я поворачиваю голову и смотрю на Шрама — он знал, он все знал! Его лицо бесстрастно и не выражает ничего, кроме удивительного спокойствия.

— Каждая команда будет состоять из тридцати человек, на формирование команд отпущено два дня, после чего руководители должны предоставить списки непосредственно Президенту.

Меня знобит изнутри. Зачистка всей Москвы от сгруппировавшихся безумных — самоубийство!

— Спасибо за внимание, по всем вопросам обращаться к…

Но я уже не слушаю, я отказываюсь слышать это дерьмо и стремительным шагом покидаю зал. Нас спасли, чтобы отправить на смерть, на бойню. Мы скот, который ведут на убой. Чтобы сказал Артём, услышав это? Ох, представляю его реакцию, когда он узнает!

Я смотрю на план крыла «А», повешенный на стене и стараюсь запомнить дорогу к Госпиталю. Несколько раз прокрутив повороты в голове, я бросаюсь вниз по лестнице и пробиваясь через толпу несусь, как сумасшедший. Наверное, надо было дождаться Шрама, он бы все объяснил, он бы заверил, что это пустые слова, что все это неправда, но я то знаю, что все это происходит в реальности, все происходит с нами.

Мы умрем, умрем, чтобы другие могли жить.

Я не готов.

Глава 12. Шрам