Тут Отис понял. Понял все — от начала и до самого конца. Знание было тяжело, придавливало к земле, заставляло душу кривиться в судорогах боли… И самое главное, от чего сердце остановилось, а дыхание замерло… Истина оказалась проста и поставила жирную точку в этой истории. Ведь… Ведь он уже был мертв — окончательно и бесповоротно — и физическая смерть осталась, как небольшая формальность, которую так легко уладить…
Слова священника оказались последним, что Отис услышал в своей жизни. Правда, услышал он немного другую фразу… Привычную и долгожданную.
«Что случилось? Почему они бегают? Почему эта девушка плачет? Ведь все хорошо… Мне хорошо… Так приятно… И день солнечный, спокойный… А они смешные… Что-то говорят… Я не слышу… Жаль… Интересно… Что со мной? Я лечу? Я лечу! Эти люди… они все меньше и меньше… Все, я их больше не вижу… Какой красивый вид открывается с высоты… И восхитительная легкость… Но что… что это? Приближается! Нет!.. Темнота… Кругом темнота… И тишина… Неееееееет!.. Нет…»
— Вот и все. Это… конец?
— Нет. Лишь начало…
— Ты не поможешь ему?
— Нет. Помочь ему может только он сам…
Падение… Бесконечное… Бессмысленное… Я ничего не чувствую… Ничего не вижу… И тишина… Темный мрак повсюду… Все черное, как смоль… И падение… Так долго… Неужели?…
Где же туннель? Где свет?
Эпилог
Поначалу тихий звон будильника постепенно усиливался, пока утренняя тишина не оказалась сметенной лавиной пронзительного металлического визга. Сознание, словно маленький пузырек воздуха, невыносимо медленно поднимавшийся из глубокого и темного омута, наконец, достигло поверхности и болезненно лопнуло, рождая мысли нового дня. Цепкие объятия сна неохотно выпустили свою временную добычу. А затем пришел холод. Отис Кайве обхватил себя руками и мелко задрожал, сил не хватало даже на то, чтобы добраться до стула с аккуратно развешенной прошлым вечером одеждой.
Бессмысленный взгляд пустых глаз мазнул по одинокой постели, скользнул вдоль притихшей в ожидании нового дня комнаты, остановился на отчаянно, с какой-то мрачной и неумолимой решительностью, дребезжащем нарушителе спокойствия. Он просто сидел и не отрываясь смотрел на стрелки, неистовый звон умирал, даже не касаясь его ушей, привычный утренний озноб постепенно покидал тело, уступая место… нет, не теплу, всего лишь не холоду. Обычное утро, такое же, как тысячи других до.
Такое же? Он попытался вспомнить сон… сон, который снился ему в эту ночь. Сначала ничего не получалось, память свернулась ежом и злобно фыркала на каждое посягательство на свою персону, но постепенно, ниточка за ниточкой, клубок стал разматываться… До тех пор, пока воспоминания не хлынули, словно вода в прорванную натиском плотину…
Договор с Компанией. Восемь жетонов. Жуткие сны. Боль и страдания. И смерть — как венец всего. Смерть Отиса. Его смерть.
Но ведь это был лишь сон? Или нет? Он ведь жив, хотя… Хотя кто может сказать, что сейчас он не спит? Кто? Разве в тех снах (снах ли?) Отис понимал, что все происходит понарошку, что все лишь порождение подсознания? Нет, для него это было самой, что ни на есть, объективной реальностью.
Отис внезапно, с чувством мрачной безысходности, осознал, что не способен отличить реальность от сна. Ни логика, ни здравый смысл не могли помочь ему в этом. Ни интуиция, ни мифические шестое, седьмое, восьмое и так далее чувства, ни голос свыше. Ничего. Он остался один на один со своим открытием, открытием, которым ни с кем нельзя было поделиться. Один на один со своей судьбой.
И так и не сделанным выбором.
Отис, с поразившей его самого прытью, резко повернулся на бок и, засунув руку под подушку, извлек из-под нее приснопамятные жетоны, из-за которых и началась вся история. Металлические прямоугольники таинственно поблескивали, тая в себе ключ — ключ к чему-то непознаваемому. Их было восемь — ровно столько, сколько ему дал представитель Компании. Значит…
Значит, еще ничего не произошло.
А сон… Был просто сном. Но просто ли? Отис нахмурился, остатки сонливости незаметно испарились, а мозг принялся сосредоточенно анализировать сложившуюся ситуацию.
ebooksa