Фб '98 ,

ВАСИЛИЙ ГОЛОВАЧЕВ. НЕВЫКЛЮЧЕННЫЙ

Все-таки это была слежка.

Бросив взгляд на зеркальце заднего вида, Панов свернул в переулок и остановил машину возле трехэтажного здания поликлиники. Серого цвета «девятка», следовавшая за ним от дома, в переулок заезжать не стала, но остановилась за углом. Сомнений не оставалось: ее пассажиры явно не хотели выпускать из виду Станислава Викторовича Панова, бывшего инженера-электронщика, а ныне директора издательства «Алые паруса», тридцати лет от роду, холостого, москвича в четвертом поколении.

Началась эта история спустя два дня после выписки Панова из больницы, куда он попал в результате автодорожной аварии, вдребезги разбив издательский джип «судзуки». И хотя сам Панов уцелел, все же несколько дней в больнице ему пришлось провести с диагнозом «сотрясение мозга средней тяжести». К радости всего издательского коллектива, он вышел на свободу, а через два дня у него начались нелады со здоровьем, точнее, с психикой, потому что ему вдруг начали мерещиться разные странные картины.

Сначала показалось, что исчез дом на Сухаревской площади, в котором располагалось агентство Аэрофлота. Станислав в общем-то никогда не обращал особого внимания на этот старый пятиэтажный особняк довоенной постройки, но все же помнил, что на фасаде дома висели еще три вывески, в том числе мемориальная доска с надписью: «В этом доме в 1927–1937 гг. останавливался писатель Николай Васильевич Овчинников».

Заметив исчезновение дома, Панов, сомневаясь в своей памяти, осторожно спросил у матери, не помнит ли она, когда поблизости снесли дом, где располагалось агентство Аэрофлота, и был поражен, услышав в ответ, что отродясь такой дом на Сухаревской площади не стоял. На всякий случай Панов прогулялся вокруг площади, разглядывая знакомые с детства дома, церковь, скверик в Даевом переулке, полюбовался на бетонный пятачок справа от Сретенки, где когда-то располагался исчезнувший таинственным образом особняк и где теперь стояла шеренга коммерческих палаток, и решил, что у него сработал эффект ложной памяти, вызванный недавней травмой головы.

Однако следующее срабатывание ложной памяти заставило Панова призадуматься. С его рабочего стола пропал справочник менеджера, солидная монография отечественного специалиста по маркетингу и информационным технологиям академика, профессора Зелинского, которой Панову приходилось пользоваться довольно часто. Проискав ее безуспешно полдня в офисе и дома, Станислав вызвал секретаршу Татьяну и велел разыскать монографию в издательстве. Каково же было его удивление, когда после часа поисков выяснилось, что такой монографии никто не помнит! Мало того, главный бухгалтер издательства утверждал, что ее не существует вообще! То есть похожая по тематике книга имела место быть, но, во-первых, написана она была не Зелинским, а американцем Хаббардом, а во-вторых, Панов ее раньше в глаза не видел, как говорится, хотя, по уверениям всех сотрудников — от секретарши до главбуха и главного редактора, пользовался ею всю сознательную издательскую жизнь.

И наконец, третий раз Панов почувствовал себя неуютно, когда увидел по телевизору чествование знаменитого киноартиста, которому исполнилось семьдесят лет и фильмов с которым Станислав, знавший всех отечественных звезд кино и театра, никогда не видел. Звали киноартиста Юрий Яковлев. После этого случая Панов провел целое расследование и выяснил множество любопытных деталей, не совпадающих с его жизненным опытом и знаниями о мире. Так, оказалось, что Великая Отечественная война закончилась девятого мая тысяча девятьсот сорок пятого года, а не в декабре сорок четвертого, как говорили учебники истории, которые он изучал в школе. На юге Россия граничила не только с Китаем, но и с Монголией, которой, по памяти Панова, вообще не существовало; по тем же учебникам великое государство Моголов распалось еще в тринадцатом веке после столкновения с Русью, часть его отошла Великой Руси, а часть — Китаю.

Кроме того, Панов был весьма озадачен, узнав, что существует всемирная компьютерная сеть Интернет. Он помнил о создании такой сети в Соединенных Штатах Америки и в Японии, засекретивших эти разработки для увеличения обороноспособности своих стран. И последнее, что подвигло Станислава пойти к психиатру, было «открытие» им факта высадки американских космонавтов на Луну. Он совершенно точно знал, что первыми высадились на спутнике Земли русские и немцы!

Психиатр не удивился рассказу Панова. Похоже, он вообще разучился удивляться чему-либо в этой жизни, ежедневно встречаясь с больными разных категорий, сдвинутых «по фазе» от широчайшего спектра причин. Однако случай с Пановым его заинтересовал, и он пообещал помочь молодому человеку, пригласив его в поликлинику через день. Именно после посещения врача Станиславу и стало казаться, что за ним наблюдают. Серая «девятка» заставила его окончательно утвердиться в своих подозрениях, хотя по логике вещей и слежка вполне могла быть плодом раскаленного воображения Панова, заболевшего одной из форм психического расстройства после травмы головы.

Кабинет психиатра на втором этаже был закрыт, на его двери красовался листок бумаги с надписью: «Врач не работает». Недоумевая по данному поводу, Панов спустился в регистратуру и спросил у дежурной сестры:

— Извините, вы не скажете, почему не работает психиатр?

— Он заболел, — сухо ответила молодая регистраторша, перебирая карточки. Подняла голову, увидела растерянное лицо посетителя, и взгляд ее смягчился. — Он в реанимации. Вчера его машина свалилась с моста на железнодорожные пути.

— Он… жив?! — пробормотал ошеломленный известием Панов.

— Жив, но вряд ли в ближайшее время выйдет на работу. Если вам нужен психиатр, сходите в районную поликлинику на Жукова.

— Спасибо.

Панов повернулся, чувствуя себя так, словно это он свалился на машине с моста, и вдруг встретил взгляд молодого человека, тут же сделавшего вид, что он интересуется доской объявлений. Сердце защемило. Станислав понял, что этот парень — один из пассажиров «девятки» и пришел сюда убедиться, что Панов зашел в поликлинику. Прикинув свои возможности — Станислав хотя и занимался спортом, никогда ни с кем не конфликтовал и, даже став достаточно известным издателем, не окружил себя телохранителями, — он подошел к регистратуре.

— Извините еще раз, могу я позвонить?

Дежурная заколебалась, но все же подала Панову на стойку старенький телефон.

— Только побыстрей, пожалуйста.