Никто и звать ника

22
18
20
22
24
26
28
30

А женщина все еще жива. Она слабо ворочается на полу, скребет костлявыми немощными пальцами по доскам, по огромным сапогам убийцы и хрипло, захлёбываясь твердит одно слово:

— Райга… райга… райга…

Отпихнув ее ногой как вещь, не нужную и не опасную, он подходит ко мне и грубо, грязной рукой берет меня за подбородок, задирает голову и смотрит в глаза…

Он закрывает от меня свет, я не вижу его лица, совсем не вижу…

— Райга?

Я слышу вопрос в его голосе. Красивый голос, глубокий, бархатный…

— Райга?!

Я понимаю, что он злится, но мне так хорошо и безразлично в сером коконе…

Убийца резко толкает меня и я падаю. Кажется, что где-то далеко, не у меня, течет кровь из пореза… это непонятно… Боль от удара и падения — совсем слабая и я почти счастлива, что можно не выбираться из кокона.

Он хватает меня за волосы, коротко замахивается мечом и, после сильного рывка, я лечу на пол, а темная коса остается у него в руке и мне на лоб и щеки падают свободные короткие пряди… щекотно…

Я неловко пытаюсь встать, но он резко бьет меня ногой в бедро и я снова испытываю тихую радость — боль где-то там, далеко, не со мной… Поблескивает на прикроватном коврике обруч, слетевший с моей головы, впитывается в пыльный ворс кровь, что набежала из под тела старухи.

В дверь клетушки заглядывает кто-то и окликает великана.

— Сабир, баруга крига… кайраг..

Убийца что-то отвечает, а я лежу свернувшись калачиком и испытываю полный покой, теплый и уютный… Я ни за что не покину свой кокон…

Пришедший кивает на меня:

— Райга?

Еще один резкий удар в бедро и я забиваюсь в щель под койкой.

— Дагра!

И оба смеются… А я лежу под койкой и смотрю в стеклянные глаза мертвой старухи…

Глава 3