Никто и звать ника

Ближе к выходу Ригер взял меня под руку, а я опустила глаза и смотрела только в мощеную булыжником землю. Если бы не споткнувшийся мужчина, который нечаянно толкнул Ригера, мы бы вышли с рынка совершенно свободно. Пока торговец извинялся, косясь на саблю в ножнах на поясе Ригера, я, от неожиданности, подняла глаза и первый, кого я увидела был капитан пиратского судна. Тот самый, что убил старую служанку Элизы, тот, который отрезал мне косу и смеясь сказал:

— Дагра!

Глава 29

Его рука была рассечена и искусно сшита. Похоже, что в бою по ней полоснули саблей — шов шел от кисти почти до локтя и уже почти зажил. Останется рубец. Не такой, как у меня на шее, гораздо более грубый. Он стоял, глядя в землю и не поднимая глаз, а крепкий здоровяк-военный, аж с двумя косичками с каждой стороны лица, ощупывал его мускулы. Рядом с военным стояли четверо солдат, у каждого одна косичка с медным зажимом. Между ними — несколько закованных в цепи молодых мужчин. Эта кучка народу слегка перекрывала широкий проход на рабском рынке.

Мне стало плохо, затряслись ноги и между лопаток по спине сбежала струйка холодного пота. Одновременно мне хотелось и спрятаться, и вцепиться ему в горло… Смотреть в глаза и повторять:

— Теперь ты — дарго!

Чувство ненависти почти застило мне разум…

Мне хотелось купить этого урода и убить его… Посмотреть ему в глаза перед его смертью, Знать, что он понимает, откуда она пришла…

Это была очень тонкая грань. Даже сейчас, вспоминая ту вспышку ненависти, страха и гнева я понимаю, что удержалась на берегу — чудом…

Ригер, очевидно, почувствовал, что со мной что-то не так, небрежно отстранил одной рукой велеречиво извиняющегося торговца и, подхватив меня покрепче, практически выволок за ворота. Куда-то посадил и громко свистнул… Купил кружку воды со льдом у подбежавшего мальчишки-разносчика и протер мне лицо платком.

— Ты белая, как твое покрывало. Это от жары? Дыши глубже, Калина!

Я послушно задышала. Не хватало еще грохнутся в обморок и привлечь излишнее внимание. Постепенно мир перестал двоиться в глаза. Я сидела на жесткой пыльной траве, в тени дерева, прислоненная к его стволу, а обеспокоенный Ригер, встав на одно колено смотрел мне в лицо. Мальчишка-разносчик, с любопытством глядя на меня, топтался рядом. Ригер шуганул мальчишку, кинув ему медяшку и через несколько секунд пацан исчез в воротах рынка. Мне уже было лучше. Я поняла, что сижу на земле практически у входа в рынок и люди косятся на непривычную сцену.

— Что ты увидела?

— Пойдем отсюда. На нас смотрят.

Ригер помог мне подняться и нанял коляску с пожилым возницей. Даже пешком от арендованного дома идти было всего минут десять-пятнадцать. В коляске я окончательно пришла в себя. Ветерок с моря нес соленый и свежий запах. До дома мы доехали буквально за несколько минут. Оба молчали.

Слуги засуетились накрывать на стол.

Я прошла в комнату, приказала принести холодной воды и помочь мне умыться. Горничная хлопотала надо мной и приговаривала:

— Это вы, госпожа, просто на солнце перегрелись! Мужчины, они же ничего не понимают! Как зайдут в свой оружейный ряд — так и не вытащишь их оттуда! А разве можно такой нежной девушке по солнцепеку таскаться! Не жалеет вас братец ваш, вон даже кожа у вас загорела! Ну, ничего-ничего! Молочком кислым умоем на ночь — все и сойдет… А еще покушать вам нужно и отдохнуть… Вы идите, там в зале уже готово все, а я вам постель разберу и отдохнете!

— Прикажи нагреть воды, я хочу ополоснуться.

— Днём?!