Пробуждение

Голова чуть–ли не взорвалась от боли. Дергаюсь и рывком поднимаюсь, ударяясь обо что–то и выбивая эту преграду. С трудом открываю глаза и упираюсь взглядом в какого–то мужика в белом халате и с безумным взглядом сидящего за компьютером. Это же он пытается взломать Арти!

Чувствую, что к голове прикреплены какие–то датчики, а в тело входят какие–то трубки. Срываю их рукой и выскакиваю из капсулы, как–то автоматически оценивая обстановку вокруг. Сравнительно небольшое помещение, в нем капсула, заполненная до половины какой–то жидкостью, несколько столов, куча аппаратуры, диван, два стула.

Хватаю экзекутора рукой за шею и поднимаю над полом, прекращая его попытки выстрелить в меня чем–то из пистолета странного вида, которые он начал предпринимать сразу после моего пробуждения. Какой–то легкий он. Мужик в медицинском халате сучит ногами и бьет кулаками по моей руке, но все тщетно. Отмечаю все эти факты как–то отстраненно, словно не со мной происходит.

Неожиданно двери в помещение распахнулись и сюда ворвалось трое человек в форме.

— Отпустите его, пожалуйста! — громко выкрикнул один из них, с опаской смотря на меня.

Ну раз так вежливо, то разжимаю руку, и мужик падает на пол кулем, жадно хватая ртом воздух. Правда недолго ему там валяться пришлось, его сразу же скрутили и утащили куда–то, оставив меня в одиночестве.

Э-э, я что–то не понял. Это же я как бы буйный пациент здесь, почему скрутили его, а не меня? Куда я попал?!

Глава 18

В интересное место меня угораздило попасть и в придачу застрять тут на неопределенный срок.

Поняв, что проснулся и сна больше ни в одном глазу, сажусь на кровати и смотрю в стенку перед ней, все равно здесь глазу не за что уцепиться, и продолжаю предаваться начатым размышлениям.

Все бы ничего, и спокойно тут и кормят хорошо, вот только ничего не понятно на счет моего выхода отсюда: я вроде как уже и здоров, но выпускать не спешат, отговариваясь общими фразами.

Можно было бы сказать, что хотят меня получше исследовать, так тоже нет: взяли несколько раз различные анализы, просканировали, но там уже Арти во всю работала и выдала им правильные результаты, а не те что есть на самом деле. Хотя смысла от этой подмены особого не вижу, все равно пока был без сознания меня успели отсканировать скорее всего вдоль и поперек, правда никто мне этого в лицо не сказал и не упрекнул. Да они даже никак не отреагировали на правильные результаты, словно так и должно быть!

А может у них нет данных по сканированию меня в разобранном, точнее раздавленном, состоянии? В любом случае сказать Арти чтобы она не меняла результаты я не успел, а точнее позабыл что ей раньше была дана такая команда и ее никто не отменял. Что будет то будет, поздно уже в этом плане дергаться.

Что еще странно на мой взгляд — никто особо не интересуется мной. Никаких расспросов, никаких попыток узнать, что со мной такое. После того как пришел в себя и чуть не задушил одного из местных врачей–ученых, с которым до сих пор не все понятно: то ли он какой–то фанатик от науки и хотел разобрать меня на запчасти по собственной инициативе, то ли просто так совпало, то ли это был приказ начальства. При вопросах про него все удивительно ловко соскакивают с этой темы, словно здесь не ученые обитают, а какие–то шпионы, специально обученные уходить от неудобных вопросов. И это наводит на мысли, что не все так просто с ним.

Но ладно расспросы касательно моего состояния, но почему никто не интересуется произошедшим в городе? Не было ни одного следователя или хотя бы простого военного. Лишь раз пришел обычный медработник и уточнил мои данные и помню ли я в результате чего попал сюда, что можно кое–как, с большой натяжкой, отнести к этим самым расспросам.

У них нет информации о том, кто именно вывел из строя меха? Да ну, бред, там же камер хватало, что–то должно было сохраниться, не говоря про возможных очевидцев. А если нет, ничего не осталось и никто не видел? Тогда какая картина?

Если правильно понял из все же кое как вытянутой информации из занимавшихся мной врачей, то меня нашли под мехом, заваленным обломками дома. А значит могли предположить, что я там прятался. Что–то иное мне в голову не приходит, учитывая, что был безоружен и без экзоскелета. Если только предположить, что оружие, как и броню или завалило где–то дальше или потерял в ходе сражения.

М-да, все равно звучит не очень и не объясняет почему ко мне никто не пришел хотя бы поинтересоваться где вверенное мне снаряжение. Может после выхода отсюда меня ждет все это счастье? А может в связи со всей этой войной всем пока что просто не до этого. Хм-м, а не для этого ли меня здесь держат, ждут пока прибудет следователь или кто–то вместо него? Возможно–возможно…

После моего первого пробуждения здесь, меня быстро отвели в небольшую комнатушку, которую явно второпях переоборудовали под жилое помещение: на полу видны следы от каких–то шкафов и ящиков, которые стояли неподвижно явно не один год, но сейчас тут только кровать и тумбочка, даже душа нет, приходится ходить через весь этаж, ну и конечно же стены, покрашенные в однотонный цвет, который на второй день моего пребывания здесь начал слегка раздражать. А я здесь уже четвертый день… с каждым прошедшим днем степень раздражения этим цветом растет пропорционально проведенному времени рядом с ним.

Прогуляться никуда не пускают, только до туалета с душем и обратно, ни телевизора, ни компьютера, ничего. Еду приносят сюда, не давая под этим предлогом выбраться куда–то за пределы очерченного маршрута. Не представляю, как остальные пациенты справляются со скукой, а они тут точно есть, видел их в коридорах. Хотел один раз в наглую пройти дальше, так молчаливая охрана сразу же вежливо, но непреклонно завернула обратно.