— Боюсь, мне не пригодятся эти деньги, если у нас тоже всё пойдёт по московскому сценарию. Мы стали жертвами собственной легковерности — клеймил себя учёный. — Есть вещи, которые в тысячу раз сильнее и умнее нас. Это стало мне уроком: я почувствовал себя слишком самоуверенно, а так нельзя. И природа отомстила… Я пришел к убеждению, что руководство России и ООН должно обо всём узнать.
— Постойте, постойте, Рон, только не надо пороть горячку! Это же эксперимент, мы испытываем высокоэффективное оружие, и это в конце концов нормально, что на определённом промежуточном этапе появились проблемы. Ну, послушайте, в самом деле, дружище, мне ли вам об этом говорить?!
— Какое же это эффективное оружие?! — возмутился учёный. — Если порождённые нами зомби через пару недель вполне могут появиться у нас и начнут охотится на всём пространстве от Манхэттена до Аляски? Я боюсь за свою семью, мы обязаны срочно всё обнародовать, дабы предотвратить хаотичное распространение пандемии. Я уже разговаривал на эту тему со своими коллегами, многие привлечённые мною к сотрудничеству учёные не будут молчать, узнав о грозящей их странам опасности. В первую очередь это глава немецкой лаборатории, от которого мы получили образцы. Я также готовлю меморандум, чтобы разослать своё мнение ведущим европейским вирусологам.
— Вы не можете этого сделать! — всерьёз забеспокоился Тёрнер. — В конце концов, как старший по званию я вам приказываю.
— Я отказываюсь молчать, — упрямо покачал головой профессор. — Нам регулярно присылают видеотчёты из Москвы, это невозможно смотреть беспристрастно, особенно если знаешь, что такое может скоро случаться с нами, здесь в Америке… Вчера мне сообщили, что мой сотрудник, которого я сам послал в Россию наблюдателем, заразился. Его пришлось санировать: его тело сожгли в крематории! Совсем молодой ещё человек, ему недавно исполнилось только 27 лет, у Майкла тоже осталась беременная жена. В голове до их пор не укладывается. Да кем мы себя вообразили! Богами?!
— Я понимаю, всё это очень печально, но такова наша работа.
— Нет, нет! — почти вскричал профессор, отчаянно треся своей большой головой. — Вам это ещё трудно осознать. Но поверьте, всё начало выходить из-под контроля!
— Но вы же давали подписку о неразглашении — напомнил Тёрнер, начиная терять терпение и переходя от уговоров к угрозам. — Вы офицер, а не свободный художник. Вас могут судить за раскрытие государственной тайны.
— И всё же я решил…решил, что уничтожу криазотые камеры с образцами выращенной культуры и жёсткий диск со всеми полученными результатами. — Профессор повернулся спиной, подошёл к демонстрационному стенду, взял со стола кетчуп и начал забрызгивать томатной пастой манекены, словно кровью и мозгами: — Если не остановиться прямо сейчас, то судный день для Америки неизбежен, всё повториться в точности, как в Москве, тогда на наших кухнях тоже будет так.
— Хорошо, Рон, считайте, что я вас услышал — смягчился Тёрнер. — Может вы и правы… Во всяком случае дайте мне два дня на размышление. Я должен понять, как мне теперь быть, учитывая новые факты, которые вы на меня обрушили.
Они снова пожали руки, и профессор признался:
— Уже несколько ночей я мучаюсь бессонницей, потому что боялся и понимал неизбежность этого нашего объяснения.
— У меня ведь тоже семья, — по-человечески просто пояснил Тёрнер, и тем же тёплым, приятельским тоном и посоветовал: — Вы устали, дружище. Отправляйтесь-ка куда-нибудь отдохнуть и проветриться, как раз приближается уикенд, а в понедельник я с вами свяжусь и сообщу своё решение.
Глава 79
После разговора с незнакомцем, внешность и слова которого вызвали у Маргариты Павловны Козыревой крайнее неприятие и шок, женщина была сама не сама. Не то, чтобы она поверила словам провокатора будто священники здешнего храма приносят в жертву детей. Для этого она была слишком просвещенным и адекватно смотрящим на мир человеком. И всё же тяжёлый осадок на душе разговор оставил.
А тут ещё Маргарита Павловна заметила в толпе слушающих проповедь людей женщину с явными признаками болезни: по лицу несчастной катились крупные капли пота, которые она не успевала вытирать платком. При этом было заметно, что женщина всячески старается скрыть свой недуг от окружающих. Хотя страшная бледность, испарина на лбу, ввалившиеся глаза и синюшные губы выдавали её с головой. Просто большинство было так подавлено и сосредоточено на себе, что мало смотрело по сторонам, лишь этим можно было объяснить, что никто до сих пор не обратил внимание на подозрительную особу и не поднял тревогу.
После проповеди Маргарита решилась подойти к ней.
— Что с вами, вы больны?
В первую секунду глаза незнакомки расширились от страха, затем тревожно забегали, однако она постаралась скрыть волнение за беспечной улыбкой:
— Пустяки. Обычная простуда. Просто долго стояла на сквозняке вот и продуло.
ebooksa