– Ну что, мурлыка, экскурсию проведешь?
– Мр-р-р… – только и могу выдать в ответ.
Как же давно я об этом мечтала! Ох, какие у него нежные руки. И пахнет он так вкусно – городом и неизвестностью. И глаза дымчато-серые, умные, с грустинкой внутри. От разлившегося по телу блаженства я даже форму терять начала. Пришлось срочно себя одернуть, сконцентрироваться.
– Андрей, ты бы заразу всякую к себе не прижимал! – крикнул какой-то из мужиков. – Цапнет сейчас тебя. Или блох напускает.
– Да ладно вам, Сергей Сергеевич, он же совсем ручной. Точнее, она, – поправился Андрей, приподняв меня на пару секунд. – Не больная, шерсть чистая. И мягкая такая, словно пух. Породистая, наверное. Может, потерялась?
– Ну-ну. Ты ее еще с собой забери.
– Может, и заберу, – хмыкнул Андрей и пересадил меня себе на плечо.
Прислушивалась я, прислушивалась, что мужчины обсуждают – ничего не понятно. Кадастры какие-то, право собственности, экспертизы. До того устала вникать в разговор, что не заметила, как задремала. И сразу за это поплатилась! Спину обожгло огнем – оказывается, Андрей у самого окна остановился. Такая боль пронзила, что вцепилась в плечо парня, зашипела и кинулась вниз. Он только вскрикнул.
– Вот, правду говорят, – бросил кто-то мне вслед, – черные кошки только несчастья приносят.
Забилась я в щель у стены, в самый сумрак, прислонилась к холодному кирпичу, чтобы боль хоть немного унять, а сама на Андрея смотрю. Он из сумки платок достал, послюнил и кровавые полосы на руке вытирает. Ох, и какая же я дура! Сама себе все испортила…
Уехали странные визитеры только к вечеру. Андрей напоследок позвал меня, но так неуверенно, что я ему глаза мозолить не стала. Вернулась к бабушке, запрыгнула на подоконник – благо, солнце уже спряталось за крышами – и долго разглядывала погружающийся в темноту город.
Графиня поджала губы, пробормотала что-то утешительное, но расспрашивать не стала. Зато, когда пришел Афанасий Никитич, во всех красках расписала ему толпу бесстыжих мужиков, которые неизвестно зачем оккупировали ее дом.
– А ведь я вам плохие новости принес, дражайшая Варвара Петровна, – вздохнул гаражный. – Вот, почитайте. Только что с вашего забора сорвал.
Никитич разложил на подоконнике большой плакат, и мы с бабушкой кинулись его изучать. Поверху шла жирная надпись «ТРК Графские развалины», а под ней – крупная разноцветная, отчего-то знакомая схема с описанием.
– Это что же получается?! – через минуту зашумела графиня. – Мало им было прекрасный парк вырубить, коробок высоченных вблизи настроить, так теперь они еще и мой дом снести собираются?! Вандалы, шаромыжники… о-ох…
– Бабушка, тебе плохо? – слетела я с подоконника.
Осторожно усадила графиню в ее любимое кресло, накрыла пледом.
– Как же они так могут? – спросила растерянно.
– А вот так, – развел руками Никитич. – Жизнь теперича такая. Но вы не волнуйтесь, я вас, если что, к себе заберу. У меня, конечно, потеснее и поскромнее будет. Ну да обустроимся как-нибудь.
– Нет уж! – отрезала графиня. – Один раз меня из этого дома вынесли вперед ногами. Больше я его не покину. Если разрушат усадьбу, то только вместе со мной!