Я рванула дверь и спустя мгновение уже громыхала теми самыми засовами и крючками, а в ушах еще звучал полувой-полустон, который издавало нечто, бывшее моей сеструхой.
Когда последний крючок занял свое место в петле, я перевела дух и попыталась сообразить. Ночь только началась, и это плохо – для разгула нечисти еще полно времени. Стены в доме толстые, а на окнах решетки – и это хорошо. Но светит полная луна, и это плохо – при луне оборотни становятся агрессивными… Стоп, какие оборотни? Блин… А как назвать то, чем стала моя бедная сестра?..
– Тёть Нась! – раздалось над ухом.
Я подскочила и треснулась затылком о вешалку. Совсем забыла, что в доме Лиска!
Племяшка смотрела на меня сонными глазами, не подозревая, что ее мама теперь… что?
– Тёть Нась, а мама где? – На припухшей со сна мордахе обозначился оттенок удивления.
– Ты почему босиком? – я изобразила строгость. – А ну марш в кровать!
– Я попить встала, – пробурчало дите.
– Шуруй, я тебе принесу молока.
Лиска развернулась и потопала в спальню. Мысленно поздравив себя с успехом в роли Макаренко, я нацедила племяшке молока из бутылки и прислонилась ухом к двери.
Из-за толстой дубовой створки донесся глухой стук.
Я отскочила, расплескав молоко, и захлопнула вторую, внутреннюю, дверь. Навесив сверху плотное покрывало, помчалась в спальню.
Лиска, конечно, уже дрыхла. Я поставила кружку на столик рядом с кроваткой и обнаружила, что племяшка опять читала перед сном нечто не совсем подходящее. На засыпанном крошками столе валялся сборник комиксов, с обложки которого на меня оскалился зеленолицый тип. Надпись над типом гласила: «ТОП лучших комиксов о зомби в сегодняшнем выпуске!»
В голове у меня ощутимо щелкнуло. Я схватила журнальчик и шустро пролистала, поглощая принесенное молоко.
– А где мама? – снова подала голос племяшка.
– В магазин ушла, – я вздрогнула, – спи.
К моему разочарованию, в журнале не нашлось ничего путного о зомби – ни как они появляются, ни что с ними делать. Странички пестрели красочными картинками зарубания зомби топором, но вряд ли это можно было счесть действенной методикой возвращения упыря к человекообразному состоянию, в коем до сегодняшнего дня пребывала моя сеструха.
Попытавшись собрать мысли в кучу, я с журналом в руке не без содрогания вернулась в коридор и уставилась на вешалку. Линка, свинья, опять надела мою куртку. А там, в кармане, телефон…
Я отодвинула занавеску на окне и осторожно выглянула в щель. Сестра, сунув руки в карманы пресловутой куртки, мерила шаркающими шагами пятачок перед верандой. К счастью для моей психики, она больше не ломилась в дверь. На зеленовато-мертвенном лице сеструхи застыло выражение утробной злости. Внезапно Линка, развернувшись лицом к дому, пошла прямо на меня. Куртка на ней вздыбилась, будто сестра изо всех сил пыталась прорвать карманы пальцами…