Власть огня

– Она уже втянута во все! – жестко рассмеялся в ответ Доминик.

– Магия свела твоего отца с ума. Хочешь пойти по его стопам?

– Мой отец просто не смог вовремя остановиться, – помрачнел Доминик. – Коллеги по кругу рассказывали мне о нем. Старый барон терпел неудачу за неудачей, это и озлобило его, а в конце концов свело с ума. Важно чувствовать грань, за которую не следует переступать. Отец не сдержался… Но я никогда не стану таким, как он.

Со временем все стало только хуже. Доминик возобновил секретные ритуалы, которые когда-то проводил его отец. Ночами напролет он работал в подземелье замка, запираясь изнутри, чтобы никто не мог помешать его изысканиям. В поисках различных трав и порошков для проведения неких магических обрядов он начал посещать те же оккультные лавки в Норд-Зингере, в которые когда-то ходил старый барон.

Слуги, которым посчастливилось заглянутьв подвал замка, куда барон старался никого не допускать, шептались о фантастических стеклянных сосудах, приспособлениях для плавки стекла, перегонных устройствах и жарко пылающих печах, о полках со старинными, ветхими книгами по оккультным наукам. А еще о кандалах и цепях, свисающих с каменных стен. Но Доминик запер двери подземелья на ключ и больше никто из обитателей замка не мог туда попасть. Вскоре в округе начали пропадать люди, а из подземелий баронского замка по ночам доносились приглушенные вопли.

Барон Доминик начал избегать общества, стал мрачным и немногословным, перестал обращать внимание на жену, но в дочери души не чаял. Он видел в ней не только наследницу баронского титула, но и свою преемницу, которая однажды займет его место в тайном круге.

Вскоре Генриетта начала бояться человека, которого когда-то полюбила всей душой. Жители округи обходили баронский замок стороной, о семействе Доминика поползли нехорошие слухи. Перепуганные крестьяне даже жаловались на землевладельца местной полиции, но все их жалобы остались без внимания. Полицмейстеры служили Императору, а он позволял своим фаворитам делать все, что им заблагорассудится.

Народ начал роптать. Вскоре исчезновения местных жителей прекратились. До обитателей замка иногда доходили слухи, что в провинции пропадают бродяги и случайные путешественники, но жителей ближайших деревень отныне никто не трогал. Крики в подвале замка больше не раздавались. Когда Генриетта спросила о них мужа, тот заявил, что вопли издавали низшие демоны, которых он призывал ради своего развлечения. Генриетта не поверила ни единому его слову.

В такой обстановке и росла девочка. Вскоре отец начал учить ее несложным заклинаниям. Поджечь стог сена на расстоянии, сбить огненным шаром пустые банки, расставленные на скамейке, разжечь огонь в камине, не приближаясь к очагу, – все это Камилла проделывала без малейших усилий. Ей хорошо удавалось создавать небольшие языки пламени, но на большее она пока не была способна.

Однажды барон Доминик вывел свою дочь во двор и показал стаю птиц, сидевших на сухом дереве рядом с воротами замка.

– Сожги их! – приказал он. – Всех до единой. Ты сможешь, я знаю!

Камилла отказалась уничтожать живых существ, но отец не желал слушать ее сбивчивые возражения.

– Ты моя дочь! – жестко сказал он. – А значит, должна исполнять любые мои приказы. Сейчас же сожги этих надоедливых пичужек! Это в твоей власти. Пусть огонь уничтожит их без остатка. Тогда я пойму, что ты продвинулась в своем обучении, и мы сможем перейти на более сложный уровень.

Камилла, заливаясь слезами, снова отказалась, и отец накричал на нее. На шум прибежала Генриетта. В тот день между супругами разгорелся первый настоящий скандал, которых впоследствии становилось все больше и больше. Генриетта требовала, чтобы Доминик прекратил свои изыскания, но он ее не слушал. Она грозилась уехать к родителям, забрав дочь с собой, но он кричал, что никогда не отпустит Камиллу. Вскоре Генриетта поняла, что Доминик ее больше не любит. Черная магия и жуткие эксперименты в угоду Императору Зерцалии заменили ему семью.

Камилла хорошо помнила, как родители неделями не разговаривали, как грустила мама, а отец все чаще наведывался в Столицу, нередко пропадая там по нескольку дней.

Однажды он вернулся не один, а с красивой молодой женщиной. Надменная и горделивая, она вошла в ворота замка не как гостья, а как полноправная хозяйка. Слуги выстроились приветствовать ее, но она не удостоила их своим вниманием. Ледяной взгляд голубых глаз мельком скользнул по притихшей Камилле и остановился на удивленной Генриетте.

– Госпожа Корделия, – представил Доминик незнакомку обитателям замка. – Прошу любить и жаловать. Отныне она будет жить в этом замке и помогать мне в моих исследованиях. Так приказал Император.

– А мое мнение уже никого не интересует? – сухо спросила Генриетта.

– Не станете же вы оспаривать приказ самого Императора, милочка? – холодно улыбнулась незваная гостья, откидывая назад длинные черные волосы.

Генриетта молча удалилась, а Доминик отдал оторопевшим слугам приказ приготовить для Корделии комнату в южной башне замка. Женщина сразу не понравилась Камилле. Очень красивая и утонченная, она была неприветлива, общалась со всеми холодно и отстраненно. Странным казалось и то, что в замок она приехала одна, без лакеев, камеристки и личных горничных, что для дамы ее круга было просто недопустимым.