К тому же этот упрямый коронер из Уолкотта написал в отчете, что тело Айкельмана сочилось свежей кровью, тогда как сутками ранее доктор Хэнлон с уверенностью утверждал, что потеря крови привела Айкельмана к смерти от анемии!
Да и как в трупе человека, умершего сорок часов назад и находящегося на первых стадиях разложения, мог оказаться переизбыток живой крови?
Почувствовав, что еще секунда бездействия сведет его с ума, Этредж вскочил на ноги, сделал два стремительных шага и распахнул дверь.
— Питерс!
Из дверного проема чуть дальше по коридору высунулась голова Питерса.
— Зайдите и составьте мне компанию, — приказал комиссар, — иначе я умом тронусь.
В кабинете он рассказал Питерсу о случившемся и дословно передал разговор с Вурцем.
— Он насквозь порочен, — серьезно сказал Этредж. — Я чувствую все зло, от него исходящее, как если бы передо мной была гремучая змея. Он как волк.
Питерс пробормотал, будто бы про себя:
— Как волк, говорите? Надо же!
В этом странном замечании не было ни намека на насмешку. Этредж вздрогнул.
— Вы о чем? — медленно спросил комиссар.
Но Питерс ушел от ответа.
— Лучше пока вам не знать. Иначе решите, что у меня не все дома. Мне бы как-нибудь на этого парня посмотреть.
— Еще увидитесь, — мрачно пообещал Этредж…
Повисла тишина.
Вдруг Этредж беспомощно развел руками.
— Черт побери, Питерс, я места себе не нахожу… Пойду-ка к Мэри. Мне нужно выпить.
Он набрал номер девушки. Ответила горничная, сказав, что Мэри ушла на благотворительный вечер к Мурам: «Граф Вурц пригласил».
Этредж изумленно положил трубку и посмотрел на Питерса, сидящего напротив.