— Почему? Вы боитесь, что я упаду в колодец?
— Это вполне возможно.
— Я ведь не слепая.
— И все же не стоит рисковать, верно? — сузив глаза, с какой–то угрозой в голосе произнесла она. — Подумайте о ребенке.
Мне очень не понравился ее тон.
— Мне не нужна нянька. Я вам не Эрнестина.
У нее перехватило дыхание. Судорожно вздохнув, она покраснела и потупилась.
— Вы считаете, я неправильно веду себя с Эрнестиной?
— Да.
— Но она же совсем как ребенок! За ней нужно следить, чтобы она не навредила сама себе, все время напоминать, предостерегать, разве вы не знаете?
— Знаю. Но это не оправдывает вашей грубости.
— Грубости! Боже мой! Да если бы вы знали, что… — Тут она резко замолчала, будто наткнувшись на невидимую преграду.
— Что? — жадно спросила я, чувствуя, что, может быть, сейчас мне раскроется какая–то семейная тайна.
Но миссис Кингсли повернулась и исчезла за деревьями.
— Когда–нибудь вам будет стыдно за свои слова, — донесся ее приглушенный расстоянием голос.
Глава десятая
Ребенок родился в июле, восемнадцатого числа. В больницу меня отвез Сьюард. Был довольно прохладный, облачный день. Сьюард кусал губы, тряс головой и поминутно справлялся о моем самочувствии. Всегдашняя выдержка изменяла ему, и выглядел он забавно. Я бы посмеялась над ним, если бы не мои собственные страхи и волнения.
Родилась девочка. Я назвала ее Марианна Джоан. Эрнестина прорвалась ко мне в палату на второй день. На ней было обычное платье для работы в саду. Только широкая нарядная шляпа показывала ее желание как–то приодеться. На ее бледных щеках на этот раз играл неяркий румянец.
— Нэнси, у тебя девочка! — закричала она. — Так я и думала! — Откинув розовое одеяло, новоиспеченная бабушка стала с умилением рассматривать внучку, лежавшую рядом со мной. — Какая красивая! Милая! Вылитый Джеф, — сюсюкала она.
По–моему, ничего особенного в младенце не было: сморщенное красное тельце, как у тысяч других.