– Нет необходимости вам это делать, мисс, – уже более спокойно сказала она. – Я сейчас вам все пришлю. – Она снизошла даже до того, чтобы показать мне, где можно вымыть руки, так что мне не пришлось идти за этим в свою комнату.
Возвращаясь в кабинет, я на цыпочках прокралась через библиотеку, где в огромном кожаном кресле мирно спал мистер Мак–Ларен, закрыв лицо платком. Обернувшись на звук открывающейся двери, я увидела Гаррисона с подносом в руках.
– А мистер Мак–Ларен уже поел? – спросила я, пока он освобождал на столе место для подноса.
– Еще до того, как вы и мистер Эрик приехали, мисс. Он всегда ест раньше остальных. Сожалею, что вас не пригласили, но все сейчас в таком волнении из–за того, что случилось с мисс Хайс, все в доме вверх дном.
– В волнении? – повторила я. – Но, насколько мне известно, никто здесь не был с ней знаком, так почему же из–за того, что она заболела – или что там еще могло с ней случиться…
– Заболела, мисс? – Гаррисон уставился на меня. – Разве мистер Эрик не рассказал вам? Она вчера утром выбросилась из поезда.
Глава 9
Итак, мисс Хайс не была невоспитанна или легкомысленна. И она не раздумала ехать утренним поездом. Она просто раздумала жить.
Дверь за Гаррисоном захлопнулась. Я осталась сидеть в оцепенении, повторяя себе снова и снова, что смерть мисс Хайс – случай ужасный, трагический, но что ко мне это не имеет никакого отношения. Но я прекрасно понимала, что, если бы я с самого начала знала, по какой причине не смогла приехать мисс Хайс, я ни за что на свете не согласилась бы на эту работу. В моем сознании изумление смешалось со страхом. Почему же Эрик, если ему так явно не хотелось, чтобы я стала секретарем его деда, – почему он не сказал мне правду? Он мог догадаться, какой это был бы для меня аргумент.
Теперь я уже совсем не чувствовала голода. От одного вида еды мне было нехорошо. Я отодвинула от себя поднос настолько далеко, насколько это позволял стол, жалея о том, что не могу убрать его совсем с глаз долой.
Я чувствовала себя одинокой и напуганной, так что, когда дверь открылась снова, и кто–то вошел в кабинет, я просто обрадовалась. Если бы я могла выбирать, я, конечно, предпочла бы, чтобы это был кто угодно, кроме Маргарет, но выбирать не приходилось. По мрачному выражению ее лица и по тому, как без всяких предисловий она начала: «Значит, вы не послушались моего совета?» – я заключила, что ее неприязнь ко мне не исчезла.
– Хорошо же, – она говорила с такой мелодраматической торжественностью, что я не могла отнестись к ее словам серьезно, – пускай вся вина падет на вашу голову.
Я попыталась ее успокоить: в конце концов, мне предстояло провести здесь все лето. Просто необходимо было найти нечто вроде modus vivendi[4].
– Мне нужна была работа. Вы, наверное, слышали, что миссис Калхаун выгнала меня, как только я приехала?
Маленькие глазки Маргарет злобно сверкнули:
– Уж будьте уверены, я слышала. Она Эрику все уши прожужжала, когда он ей звонил. Сказала, что не потерпит и близко от своего дома женщины вроде вас, если даже ее дети к концу лета одичают.
– К концу лета! – с сомнением повторила я. – По–моему, они уже достаточно одичали.
Маргарет резко рассмеялась:
– Очень возможно.
Она полусидела, прислонившись к краю стола, как будто сесть на стул значило для нее как–то унизить свое достоинство.