Коре не нужно было быть очень прозорливой, чтобы догадаться, о чем я думаю.
– Боюсь, это правда, мисс.
И она довольно бессвязно пустилась рассказывать, что произошло. Мне постоянно приходилось останавливать ее и переспрашивать, чтобы уловить суть этой истории. Кажется, дело было так: миссис Гаррисон принесла Рене завтрак, но ее комната оказалась пуста, постель нетронута, а к подушке была пришпилена записка следующего содержания:
«Безумно сожалею, что так вышло.
Прошу прощения – за все.
Ухожу к Озеру».
После неоднократных появлений Призрака для миссис Гаррисон это могло означать только одно. Она побежала с этой запиской к Луи, но он отказался поверить, что его сестра могла решиться на самоубийство… и уверял всех, что у записки должен быть какой–то другой смысл. Однако Бертран с Эриком все же отправились к озеру, и там они нашли скомканное платье Рене. Эрик тут же вызвал полицию, хотя Бертран считал, что все это «не более чем очередная выходка Рене с единственной целью – привлечь всеобщее внимание» и что Рене вообще не из тех, кто способен убить себя.
Я почувствовала, что готова согласиться с мнением Бертрана. Тогда я не могла представить себе, что именно, какие страшные события могли толкнуть Рене покончить с собой. У меня даже в голове не укладывалось, что Рене, красавица и убежденная эгоистка, может причинить вред своей священной особе. И, наоборот, казалось очень убедительной мысль о том, что Рене решила таким образом заставить всех поволноваться за себя, – может быть, чтобы избежать расплаты за какой–нибудь неблаговидный поступок. Я изложила все это Коре, но она только покачала головой.
– Вы просто не знаете, как обстоит дело. Ведь мисс Рене была безумно влюблена в мистера Бертрана с самого что ни на есть детства. А он завлекал ее, и тут же волочился за каждой встречной женщиной. О многих она знала, о других догадывалась, – об этом все знали. Ну, вот она наконец и не выдержала.
– Вы хотите сказать, что Бертран и Рене были обручены? Или у них просто было… взаимовлечение?
Кора вновь покачала головой.
– Они никогда не решились бы на это – ни он, ни она. Им было прекрасно известно, что старик думает по поводу браков внутри семьи. Особенно его заботило будущее этих его внуков. К тому же я далеко не уверена, что мистер Бертран горел желанием на ней жениться. Позже, когда он обручился с миссис Калхаун – она тогда, разумеется, была еще мисс Фишер… это было до того, как я поступила работать в этот дом, но об этом знает вся деревня, – так вот, тогда мисс Рене грозилась, что убьет себя. Но дядя отправил ее путешествовать во Францию, а когда она вернулась, мистер Бертран уже разорвал помолвку с миссис Калхаун.
– Так их свадьба расстроилась из–за Рене? Кора задумалась.
– Не знаю, мисс. Одни говорят, что мистер Бертран просто разузнал, что у миссис Калхаун далеко не так много денег, как она пыталась представить, а другие считают, что это мисс Рене выкинула что–то невероятное, чтобы помешать им. По–моему, миссис Гаррисон об этом знает, но мне она не рассказывала. Говорит: это не мое дело.
Тут я вспомнила, что решила быть щепетильной по поводу откровенных разговоров с прислугой, но отмела эти мысли в сторону. Это было так глупо с моей стороны – не дать Коре высказаться при нашей первой встрече. Теперь я просто обязана разговорить ее.
– Даже если Бертран охладел к Рене, я все равно не вижу причин для самоубийства. Я еще понимаю – когда он обручился с Джойс Фишер, но теперь…
Глаза Коры буквально округлились, и она уставилась на меня со смешанным выражением удивления и недоверия.
– Вы что, хотите сказать, что вы этого не знаете? Но ведь это видно всякому, кто не совсем слепой. Он же на вас глаз положил, и должно быть по правде, потому что достаточно посмотреть на те вещи, что вы с собой привезли, чтобы понять, что денег у вас негусто.
Искренне не заметив своей бестактности, Кора продолжала:
– Вчера вечером, прямо перед обедом, они крепко поругались. Я накрывала на стол в соседней комнате, и не могла же я заткнуть уши. Я пыталась как–нибудь звякнуть тарелками, чтобы они знали, что я там, но они так увлеклись, что ничего не замечали.