Дом у Змеиного озера

На одном из таких стендов висел старинный боевой топор с длинной рукояткой. Стас охнул. Луиза, Денис и Тимофей проследили за его взглядом и пооткрывали рты. А Кащеев подошел к топору и с легкостью снял его со стенда, затем продемонстрировал остальным. На деревянной рукояти также виднелись пятна засохшей грязи.

– Это… это… Что это?! – дрогнувшим голосом спросила Луиза.

– То, что вам следует немедленно вернуть на место, – послышался голос у них за спиной.

Стас обернулся с топором в руках. В дверях стоял шериф Владимир Мезенцев.

– Я видел вас в кафе, – серьезно проговорил он, подходя к ребятам. – Что, тоже решили проверить? И что же вы обнаружили?

– На топоре следы засохшей грязи, – сообщил Стас. – И на пальто куклы тоже.

– Нехорошо подслушивать чужие разговоры, – покачал головой шериф. – И топор вы зря схватили. На нем могли остаться отпечатки пальцев.

– Но это ведь еще не орудие преступления, – сказал Тимофей.

– И надеюсь, никогда им не станет.

Мезенцев аккуратно взял топор из рук Стаса и повесил его на стенд. Затем осмотрел белое пальто куклы Ангелины.

– Что скажете, шериф? – осведомилась Луиза. – Кого видел Влад Пивоваров?

– По городу бродит восковая кукла с топором в руке? – произнес Стас. – У меня аж мурашки по телу.

– Не говорите глупостей, – хмуро сказал Мезенцев. – Владу просто приснилось.

– Но откуда тогда взялась эта грязь на рукояти и на пальто? – спросил Тимофей.

– Вы же не думаете, что восковая фигура и впрямь разгуливает ночью по Клыково? – усмехнулся шериф.

– Это легко проверить! – воскликнула Луиза. – В музее должны быть камеры слежения! Давайте посмотрим их прямо сейчас?

– Вас здесь вообще быть не должно, – недовольно пробурчал Мезенцев.

– Ну пожалуйста! – взмолилась девушка. – Мы же теперь не заснем! Ну можно тоже посмотреть?!

И Мезенцев сдался. Все вместе они отправились в кабинет Алены Александровны Сухоруковой. Записи со всех камер слежения автоматически дублировались на ее рабочий компьютер. По просьбе шерифа Сухорукова нашла запись, сделанную накануне вечером и ночью.

Сначала в зале толпились посетители, затем народ постепенно начал расходиться. Вскоре погас верхний свет и осталось только дежурное освещение.