А то нога затекла немного. Да и пальто не мешало бы снять. Я его хоть и не застегнула, но всё равно было жарко. Для этого надо было встать, а мне не хотелось. Был вариант встать и сразу уйти, сбежав от ненужного разговора и не очень приятной компании.
Такой ответ Стоун никак не ожидал от меня услышать, поэтому запнулся, замялся и неловко прокашлялся.
— Ты так похожа на мать.
Снова мимо, потому что это за комплимент я принять не могла. Скорее за издевательство.
— Зеркало каждый день об этом рассказывает.
— Ну да, — стушевался тот. — Внешне похожа, и только. Пара минут, и сразу понятно, что ты другая. Жесты, мимика, манера держать себя.
— Воспитание другое, — снова съязвила я, но Стоун проигнорировал мой тон.
— Дебора обожала мужское внимание. В нём она расцветала, становилась более яркой, раскованной.
— А я, значит, нет? — насмешливо спросила у него.
М-да, не клеился у нас разговор.
— Нет, то есть да. — Отец улыбнулся, проведя рукой по затылку. — Оказывается, это очень сложно — разговаривать с единственным ребёнком, которому уже за двадцать.
— Двадцать семь, — поправила я.
Так, на всякий случай. Но тут инквизитору удалось меня удивить.
— Я знаю, присутствовал при твоём рождении. И даже вторым взял на руки, после ведьмы-акушерки, — с мягкой улыбкой произнёс он, поблёскивая серыми глазами.
А вот это уже откровение.
— Вы присутствовали при родах?
Ну не вязался у меня образ инквизитора с младенцем на руках. Особенно если этим младенцем была я.
— Ты же моя дочь.
Теперь пришла моя очередь игнорировать его слова, тон и взгляд. Нет, этот человек действительно думает, что после этих слов я растрогаюсь и брошусь ему на шею с криками: "Папочка родной, папочка дорогой"? Не будет этого. Никогда не любила инквизиторов, а сейчас особенно. Все они одинаковы.
— И что теперь делать? — поинтересовалась я, снова закидывая ногу на ногу. — Каков ваш предположительный план действий? Вы же должны были что-то придумать.