Двойник

— Мою семью убили. А лучшего друга застрелили при попытке к бегству, — ответил Ягосор. И вдруг почувствовал некоторое облегчение: сказав это вслух, обратив в слова горькие и тревожные мысли, не оставлявшие его последние дни, в душе образовался крохотный пробел, который уже навсегда останется пуст, заново не заполненный тяжелыми переживаниями.

— Мне жаль. Соболезную. А я пошел на самую крупную и дорогую сделку всей моей жизни и за всё время моей практики… Упросил солдат имперора забрать только меня, присвоить себе все мои деньги, всё мое имущество, мои рабочие помещения и даже дом — но оставить в покое семью.

Лин ненадолго замолчал.

— Они так сделали: запихнули меня в корабль, что-то разгромили, а что-то забрали с собой, обещая не трогать моих родных… Оснований верить им у меня не было. Я до сих пор не представляю и не знаю, жива ли семья или давно уже нет… Но живу последней, крохотной надеждой, что их обошла стороной страшная участь.

— А что же будет с нами? — спросил Ягосор. Случайно найдя такого собеседника, как Лин, юноша уже не хотел с ним расставаться, терять контакт — Лин стал единственным, с кем можно поговорить и скрасить мрачные будни в камере.

— Думаю, сначала всех какое-то время продержат в изоляторах, до тех пор, пока не создадут «комиссию покупателей», — произнес Лин, развернув лицо к отверстию. — Потом тебя как вещь продадут кому угодно из любой точки мира, кто выложит за тебя самую крупную сумму, и ты станешь его рабом. Несчастных, которые не подошли покупателям по каким-либо параметрам, насколько знаю, отправляют в тюрьмы или рабочие лагеря. Поэтому уже сейчас тебе надо знать свои лучшие стороны, чтобы перед «комиссией» представить себя в лучшем виде. Рассказать про свои способности и возможности, чем умеешь заниматься. Вот я, к примеру, профессиональный врач. Я ценен, поскольку могу лечить своего будущего господина. Я даже буду на ином, лучшем, положении, чем другие его рабы, но всё равно подневольным. Ну а ты, Ягосор? Ты что умеешь?

Юноша задумался.

— Не знаю. Я обучался в военном корпусе…

— Тебя тут же отправят на войну, несмотря на возраст, — перебил его Лин, цокнув. Он хотел сказать что-то еще, но тут оба услышали приближающиеся шаги коменданта.

— Быстрее, заложи отверстие, — прошептал Лин. — До завтра, Ягосор.

— До завтра.

Юноша вставил кирпич на место и надавил на него, а потом прыгнул на лежанку, сразу пожалев, что так сделал: бок и спину пронзила боль, которая, к счастью, скоро утихла.

Слушая шаги и ворчание Макция, Ягосор думал о Лине и молодой девушке, вступившейся за него. Кто она? Подружка коменданта? Или он нанял ее из публичного дома? Хотя это было неважно: юноша всё равно ее больше никогда не увидит.

***

— Затем всё произошло слишком быстро. Я даже не ожидал.

Галактионец развел ладони, скованные наручниками:

— На утро наш изоляторный сектор отправили на распределение — готовить к ярмарке, к «комиссии покупателей». Тем же вечером состоялся первый смотр. Я был куплен сразу.

Тут Яго замолчал. Когда, казалось, молчание затянулось дольше, чем следует, Сезонов осторожно спросил:

— К кому вы попали?

Ягосор посмотрел на него, сияя восторженной улыбкой. К чему бы?