— Слава-слава-слава! — покатилось по коридору.
— А не сумеешь, неусыпно, — негромко продолжил, обращаясь к Даэду, — придется вернуть принцессу ее возлюбленному Янне-Валга. Что рот раскрыл? Думаешь, пока ты скитался, бросив ее на двадцать лет, наша Неллет блюла тебе верность? Не знаю, примет ли ее Яннеке, такую… не очень живую. Но мы попросим.
Двадцать. Даэд опустил глаза к своей руке на талии Неллет. Рука взрослого мужчины. С кольцами, полученными неизвестно когда, и потерявшими свою ценность в мире, отражающем Башню. Таком далеком. Таком же далеком, как те шестнадцать лет, в которые он заснул, держа в руке ладонь Неллет. Двадцать лет?
Наверное, он спросил это вслух, потому что Вест поправил, издевательски сочувственным тоном:
— Двадцать шесть, младший. Не забывай, ты — шестой вестник месяцев сенто. Последних, из тех, что прошли вне Башни.
Дом оказался неожиданно уютным. Видимо, Эхилей был крепким хозяином своей одинокой жизни. Пока не погиб на охоте. Лавки вдоль стен заполняла простая утварь, в камень над ними вбиты крюки с развешанными топорами, кирками и веничками сушеных трав. В очаге под каменным козырьком кучкой лежали черные угли, над ними решетка держала казан и ковши с закопчеными днищами.
А потолка не было. Даэд устроил принцессу на деревянной кровати, устланной толстыми покрывалами, поглядывая на серое небо, по которому снова и снова проплывали днища кораблей, будто они все под водой, на дне. Как они шествуют по небу? Летучие корабли?
Он пока что выбросил из головы все вопросы. Кроме самого важного — надо оберечь Неллет, и не дать ей заснуть.
Рядом суетился старик, Даэд взглядывал на него, морщась от изумленной жалости, отводил глаза, слушая поспешливое бормотание, полное боязливой надежды. Это Немерос? Наставник с величественной осанкой, с гордой головой, полной знаний. Если народ покинул Башню меньше, чем тридцать лет назад, неужели столь малого срока оказалось достаточно, чтоб отбросить человеческое сознание в дебри почти бессмысленности?
— Что? — он нагнулся к лицу Неллет, слушая тихий шепот.
— Больно, — повторила она, смеживая веки.
Выпрямился растерянно, не понимая, как быть. Его возлюбленная лежала, как сломанная мягкая кукла, клоня к плечу голову и неловко вывернув руки. Даэд снова попытался уложить их правильно, но оставил попытки, увидев, как исказилось белое нечеловеческих пропорций лицо.
— Пусть Игна упокоит, парень, — вполголоса посоветовал Немрос, возясь рядом, — она умеет, королевне тяжко лежать на грубом, нежными ручками, да все ей тяжоло, кроме воздуха. Игна уж десять лет покоит великую Неллет. Иди, старая, делай, чего умеешь.
Даэд отступил, с содроганием наблюдая, как старуха, шепча, перекидывает через низкие балки и крюки шелковые шнуры с мягкими браслетами, потом подтягивает, подвешивая тело принцессы над постелью, так чтоб казалось лежит, с чуть поднятой головой.
Глаза Неллет снова раскрылись.
— Дождь. Он сейчас пойдет.
Немрос ахнул, копаясь в складках изношенного плаща, пряча вещь, которую было достал. Выбежал на середину комнаты, запрокидывая морщинистое лицо. Люди, которые помогали ему, столпились рядом, тоже поднимая лица к тяжелеющему небу.
Вест в дверном проеме стоял, остро разглядывая беспомощное недоумение Даэда, кажется — усмехался.
Сверху запрыскала теплая вода мельчайшими каплями, покрывая все вокруг влажной пленкой. Люди застыли, раскрывая рты и зажмурившись. Старая Игна не отвлеклась, сосредоточенно накидывая петли, но резким движением стряхнула с волос край плаща, подставляя голову небесной влаге.
Даэд облизнул губы. Повернулся к Весту с вопросом на лице. Язык пощипывало, будто хлебнул хорошей выдержанной гранны. И горели скулы, впитывая подарок небес, от которого внутри поднималась тихая радость. Все будет хорошо. Да что там, все уже замечательно! Дивный, прекрасный мир, полный счастья для всех. Мать пустота не оставила своих неразумных детей, принеся им первые дары осени. Небесные дары! Только не прячь себя, стань открытым. Принимай, что дают.
ebooksa